— Может, тебе вообще не стоит здесь находиться. Может быть. В конце концов, кибернетика — это электроника и математика, а вы говорите — лженаука.
Оттепель: поколение гениев
Сталинская диктатура подавляла каждый неофициальный творческий порыв, но, к счастью, не смогла уничтожить его полностью.
Хрущевская либерализация подарила миру целую коллекцию шедевров. Первая «Золотая пальмовая ветвь» в Каннах. Первый «Оскар» за полнометражный фильм. Первая Нобелевская премия по литературе для СССР, расцвет кинематографа, поэзии и живописи. Почти все, что заставляет нас сегодня гордиться современной культурой, было создано поколением 1960-х и 1970-х годов во время «оттепели» конца 1950-х — начала 1960-х годов.
Буржуазная зараза в массах
Эпоха была названа в честь романа Ильи Эренбурга «Оттепель» 1954 года. На творческую интеллигенцию большое влияние оказало ослабление цензуры в конце 1950-х годов: писатели, художники, кинематографисты и музыканты почувствовали вкус свободы и поверили, что «теперь можно». Результаты были поразительными. Советское искусство буквально вышло на международную арену, явив миру блестящее поколение гениев. Это было особенно заметно в киноиндустрии. В 1958 году фильм Михаила Калатосова «Летят журавли» стал единственным в истории отечественного кино (!) фильмом, получившим Золотую пальмовую ветвь в Каннах. В 1962 году Золотого льва в Венеции получил фильм Андрея Тарковского «Иваново детство». Последним отголоском «Оттепели» стал триумф «Войны и мира» Сергея Бондарчука. Этот фильм получил первую премию «Оскар» в 1969 году. 1960-е годы дали нам целый ряд выдающихся режиссеров — Хусяев, Ромм, Данелия, Рязанов, Гайдай. Самым большим сюрпризом является то, что Никита Хрущев не скрывал своей неприязни ко многим фильмам, получившим международное признание. Он откровенно считал их идеологически неправильными. Он назвал героиню шедевра «Летят журавли» «шлюхой». Важнейшей характеристикой лидера СССР является его отказ от абсолютного контроля над созданием. Хрущев мог разозлиться, мог опубликовать язвительные отзывы в «Правде». Но не более того. Идеологически «неправильным» художникам или музыкантам больше не грозила кровавая расправа, если они «уходили с дороги».
Были созданы молодежные театры. «Современник» и «Театр на Таганке» не смогли бы появиться на свет без оттепели в СССР. Впервые на гастроли в Москву приехал джазовый оркестр (Бенни Гудман, 1962 год). И неслыханное: советские люди вдруг смогли услышать «городское загрязнение» — джаз!
Больше, чем поэт
«Пришло время поэзии», — сказал Илья Эренбург в 1956 г. В конце 1950-х годов поэзия стала почти такой же популярной, как кинематограф. За рубежом залы заполняли музыканты и рок-певцы, в Советском Союзе — поэты. Тысячи людей пришли послушать Ахмадулину, Вознесенского, Окуджаву, Рождественского и Евтушенко. Это был советский культурный феномен: появился даже новый термин — «поп-поэзия». Евгений Евтушенко написал:
Поэт в России — это больше, чем поэт. В России поэты рождаются только у тех, в ком блуждает гордый дух буржуазии, у кого нет ни комфорта, ни покоя.
В 1958 году Борис Пастернак получил первую в Советском Союзе Нобелевскую премию по литературе за годы «оттепели». Но, как и в случае с фильмами, получившими международные премии, власти сочли работу Пастернака антисоветской. Автор был вынужден отказаться от премии. Позже, в своих мемуарах, Хрущев признавался: «Я сожалею, что это произведение, «Доктор Живаго» Пастернака, не было напечатано, потому что нельзя судить о творческом интеллекте по административным методам, например, милиционера. Невозможно представить, что это откровение прозвучало из уст Сталина.
§ Обращенность к человеку
Кажется банальным упоминание о том, что фильмы Тоу посвящены жизненным вопросам. О чем еще может быть кинематограф, если не о человеческих проблемах? Но дело в том, что в более ранний «сталинский период» кинематографа повествование в основном было сосредоточено на изучении исторических событий, а роль простых людей была не столь важна. Знаменитые исторические личности — Суворов, Ушаков, Нахимов, Пржевальский и другие — были в центре сталинских эпопей.
Фильм «Оттепель» рассказывает об обычных людях и их судьбах. Главными героями могут быть учителя, трактористы, колхозники, ученые, инженеры, студенты и так далее.
Конечно, вышеупомянутые группы людей появлялись на экране и в прошлом. Однако главной темой были некие общие понятия — индустриализация, развитие спорта, строительство колхозов. Комедийная мелодрама «Трактористы» (1939) рассказывает о трактористах и их проблемах, но этот фильм скорее о необходимости индустриализации и введении военной подготовки. Другими словами, в центре внимания находится индустриализация, в ходе которой для определенных людей складываются определенные условия жизни вторичного характера.
Начиная с середины 1950-х годов, ситуация меняется. Этот андроцентризм проявляется даже в названиях самих фильмов, где так или иначе фигурируют местоимения, например, «Я иду по Москве», «Мне двадцать лет», «Привет, это я», «Мой друг Колька» и т.д.
В размороженном кино, напротив, общие понятия уходят на задний план, а на первый выходят межличностные отношения. Например, в известной драме «Девять дней одного года» показана положительная роль науки, но личные качества героя, молодого ученого, выходят на первый план и усиливают воздействие всей картины. Физик Гушев (Алексей Баталов) и его коллега (Иннокентий Смоктуновский) из «Девяти дней одного года» — это интеллектуалы, которые не могут «достучаться» до многих зрителей.
§ Право на ошибку
Теперь главные герои становятся не просто обычными людьми, а настоящими людьми. Это означает, что они склонны совершать ошибки, спотыкаться о сложные решения, попадать в сложные ситуации и т.д. Например, герой мелодрамы «Это случилось в Пенькове» (1957) сначала колеблется в выборе спутницы жизни, а затем, в самый разгар событий, совершает ошибку, из-за которой на некоторое время попадает в тюрьму.
В детективном фильме «Дело Румянцева» (1955) герой Алексея Баталова по неосторожности попадает в неприятную криминальную ситуацию, из которой, однако, впоследствии с достоинством выпутывается. Но и здесь он изначально совершает ошибку, потому что он — живой человек.
И надо сказать, что такие сценарии действительно находили отклик в сердцах современников, потому что в этих героях можно было узнать себя со всеми их недостатками и трудностями. Трудно было сравнивать себя с героями прежних киноэпопей, но также трудно было сравнивать себя с известными историческими личностями.
§ Открытый финал
Многие фильмы «оттепели» имеют открытые концовки, как бы заставляя зрителя задуматься о возможном продолжении истории. Рассмотрим такие фильмы, как «Три тополя на плаху» (1967), в котором героиня Дорониной вроде бы возвращается к своему опозоренному мужу, но даже здесь финальная сцена оставляет впечатление, что ее жизнь, конечно, не будет прежней, но какой она будет — это вопрос.
В знаменитой лирической комедии «Я шагаю по Москве» (1963) финал также в основном открытый. В итоге герои буквально разбегаются в разные стороны. (По горизонтали — в поездах с разных направлений, а по вертикали — один из героев обычно поднимается по эскалаторам). То есть, если раньше сюжет заканчивался либо свадьбой, либо победоносной битвой, либо явным указанием на судьбу героев истории, то теперь судьба персонажей может полностью зависеть от воображения зрителя.
Эпоха новой музыки
Во время оттепели появилось множество новаторских идей, форм и мелодий. Это были не только отечественные любимцы Марк Бернес, Муслим Магомаев и Майя Кристалинская, но и зарубежные музыканты. Одним из них был всемирно известный джаз-оркестр Бенни Гудмана, концерты которого сопровождались бурными овациями.
Этот знаменитый оркестр приехал в СССР в 1962 году в рамках программы культурного обмена между СССР и Америкой. Группа выступала во многих крупных городах: Москва, Киев, Ленинград, Тбилиси и другие. Это был настоящий культурный переворот для всех любителей джаза. Оркестр был встречен продолжительными аплодисментами. До этого советские меломаны могли слышать подобную музыку только по своим радиоприемникам с постоянными волновыми помехами.
Во время оттепели к любимым публикой бардам присоединялись популярные советские эстрадные исполнители. Фото Муслима Магомаева и Владимира Высоцкого
Бардовские песни играли важную роль в музыке Thaw. Наиболее яркими и популярными их представителями были Владимир Высоцкий, Булат Окуджава, Юрий Визбор и Александр Галич, чье творчество значительно отличается от официальных патриотических песен своей искренней лиричностью и кураторским характером. Бардовские песни в основном рассказывали о личных чувствах, проблемах и страхах автора, а также о его личном взгляде на мир и события вокруг него.
В центре внимания авторов песен была не мелодия, а текст. Музыкальные мотивы бардовских песен не сильно отличались друг от друга, что делало их мгновенно узнаваемыми. Больше всего эти песни нравились тем, что их можно было легко воспроизвести под гитару дома или у костра в кругу семьи и друзей. Кстати, спрос на гитару рос, и существовало множество клубов, обучающих игре на этом инструменте.
Важнейшей базой сторонников периода «оттепели» был литературный журнал «Новый мир», которым с 1950 по 1970 год руководил Александр Твардовский. В качестве главного редактора он продвигал смелые и мощные публикации лучших писателей и рекламодателей журнала. Через этот журнал вниманию читателей были предложены важные социальные и моральные проблемы.
Во время «оттепели» многие впервые узнали о существовании таких поэтов, как Бальмонт, Мандельштам, Цветаева и другие. Некоторые авторы Серебряного века, такие как Блок и Есенин, начали публиковаться, хотя были и авторы, которые по-прежнему находились под запретом. С 1955 года даже появился День поэзии, когда стихи читались во всех библиотечных залах и театрах.
Стихи Беллы Ахмадулиной и Роберта Рождественского пользовались большим спросом как в «оттепель», так и в настоящее время.
Поэты Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский были очень популярны в то время. А как популярна была Белла Ахмадулина с ее камерными музыкальными мотивами и характерной «певучей» аукториальной манерой исполнения. Она напоминала поэтов Серебряного века, которые своими произведениями вызывали большой ажиотаж.
Оттепель» восстановила собрание сочинений Исаака Бабеля, а также нашумевший роман «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Разрешенная иностранная литература, такая как произведения Эриха Марии Ремарка и Эрнеста Хемингуэя, также была на пике популярности.
Понравилась ли вам эта статья? Подпишитесь на наш канал, чтобы быть в курсе последних новостей.
Конец прекрасной эпохи
Запечатленная через объектив кинокамеры и ставшая легендой спустя десятилетия, черно-белая оттепель — это время движения вперед и веры в лучшее. На сегодняшнем экране оптимизма значительно поубавилось. Фильм Валерия Тодоровского «Оттепель» (2013) — грустное зрелище, несмотря на солнечные кадры и приятные цвета, которые режиссер взял из своего фильма «Стиляги».
Среди советских режиссеров, которых Тодоровский хорошо знает, каждый несчастлив по-своему. Сериал начинается со смерти неизвестного сценариста, чей оригинал был Шпаликов. Персонажи выведены на экран после войны и недавних сталинских репрессий. Фильм, который они снимают, в любой момент может быть запрещен или поставлен на полку, и никто в мире искусства не властен над его судьбой — он передан в руки государственных людей, от министров до КГБ.
Несмотря на то, что «Оттепель» имеет более драматический тон, в целом история получилась сказочной и бессюжетной, — отметил Марлен Хуциев:
«То, что я вижу, не имеет ничего общего с явлением под названием «оттепель». Это просто история о кинематографе. Но фильмы можно снимать в любое время. У Валеры (Тодоровского) я пока не обнаружил признаков оттепели. В нашу оттепель были проблемы — моральные, социальные, общественные. И я до сих пор не понимаю, какие проблемы авторы хотят решить в этом фильме.
Но женщины в сериале все одеты как в модных журналах, золотое шампанское сверкает в их бокалах, все они зажигают и живут в светлых, просторных квартирах. Стилистический подход создает ощущение, что это больше похоже на костюмированную вечеринку, чем на живое выступление. Тодоровский установил глянцевый, почти китчевый стандарт ретро.
Фильм Станислава Говорухина 2015 года «Конец прекрасной эпохи» показал ту же визуально безупречную жизнь в «оттаявшем» черно-белом цвете. Первой попытке экранизировать прозу Сергея Довлатова не хватает меланхолии и глубины его текстов. Действительно, земля и время также отсутствуют.
«Эти дни не очень либеральны. Мы совершили один поход в буфет и все», — говорят они в начале фильма, небрежно завершая экскурс в историю. Говорухин отправляет своего героя из Москвы на работу в самую важную газету в почти чужой город Таллинн, где журналисты пьют, флиртуют и беспечно игнорируют советские власти.
Вся «физика» в этом жутком мире представлена в виде прослушивания репортажа о высадке американцев на Луну на «вражеской» радиоволне. В этот исторический день главный редактор утверждает, что самым важным событием в мире является визит Генерального секретаря Советского Союза в Польшу. «Мы живем в параллельных реальностях», — улыбается местный Довлатов в своей безупречно белой рубашке, как бы говоря это, и продолжает пить с блондинками в сауне.
Каждый год пессимизм настоящего поглощает оптимизм прошлого. Фильм Андрея Смирнова «Француз» (2019) также снят в черно-белом цвете, но в нем нет восхищения хорошими временами. Один из двух парижских студентов, разговаривающих друг с другом, отбывал срок при Сталине. Вездесущий КГБ следит за всем фильмом и в финале арестовывает свободомыслящего фотографа, который привез на Запад критические для режима записи Алека Гинзбурга. Только полуподпольная культура Москвы (джаз, выставки абстрактного искусства, самиздатовские чтения) помогает героям выжить в империи зла.
С чего началась эпоха невиданной свободы в СССР
В последний день работы 20-го партийного съезда КПСС в феврале 1956 года Хрущев зачитал эссе под названием «О культе личности и его последствиях». Весть о высказываниях Никиты Сергеевича распространилась мгновенно, несмотря на их молчание. Сначала он полетел в страны Восточного блока, затем в Америку, и только потом был официально объявлен в СССР.
В 1956 году тоталитарный режим Сталина сменился хрущевской «оттепелью».
Само слово «Оттепель» происходит от одноименного романа, написанного писателем и журналистом И.Г. Эренбургом за два года до изменения мира. Пьеса рассказывает о молодых людях, выбирающих между родиной и заграницей, правдой и ложью, эгоизмом и желанием быть полезными обществу.
В это время цензура значительно снизилась. Больше не было необходимости, чтобы все виды искусства вписывались в жесткие рамки бывшего сталинского режима. За это время Советский Союз стал более открытым и доступным, превратившись для США из врага в дружественного противника.
На Международном фестивале молодежи и студентов 1957 года советские люди окунулись в совершенно иной мир с джазом, джинсами и многим другим, о чем они могли только мечтать. А два года спустя Никита Хрущев и Ричард Никсон представили Национальную выставку США, положив начало обмену культурными ценностями между двумя странами. В 1961 году произошло событие поистине глобального масштаба: Советский космонавт Юрий Гагарин стал первым человеком, совершившим полет в космос.
Новое слово в советском кинематографе
Советские научные открытия привели в кино новых героев: инженеров, ученых, геологов. А кинорежиссеры, вдохновленные успехами страны в космосе, начали развивать жанр научной фантастики. Например, роман Павла Клухачева «Планета бурь» (1962) оказал большое влияние на советскую и мировую научную фантастику.
Оптимизм «оттепели» передавал ощущение свободы и знание того, что не обязательно быть героем, что можно иметь собственные мечты и мнения, даже если они противоречат общественному мнению. Доказательством тому служит фильм Георгия Данелии «Я шагаю по Москве», в котором герои почти весь фильм ходят, то есть ничего особенно не делают.
Отрывки из фильмов «Я шагаю по Москве» (1963) и «Карнавальная ночь» (1956).
А какие замечательные комедии выходили в этот период! Главным профессионалом в этой области был Эльдар Рязанов. Его «Карнавальная ночь» элегантно прокатилась по советской бюрократии, хотя ирония была еще очень безобидной. Это понятно, потому что даже в те довольно лояльные времена нужно было иметь много мужества.
Самыми важными фильмами «оттепели» стали «Летят журавли» Михаила Калатосова и «Иваново детство» Андрея Тарковского. Они помещают героические поступки и трагедии в новый контекст. Не в общем патриотическом настроении, а в конкретном человеке: будь то ребенок или обычный мужчина. Этот формат более реалистичен и эмоционально ближе к зрителю.
Оттепель привела в наше кино великих режиссеров, которые долгие годы радовали зрителей своими шедеврами — Эльдар Рязанов, Андрей Кончаловский, Виталий Мельников, Андрей Тарковский, Георгий Данелия, Кира Муратова. Олег Ефремов, Иннокентий Смоктуновский, Маргарита Терехова, Олег Янковский, Алексей Баталов, Нонна Мордюкова и другие.
Эпоха новой музыки
Во время оттепели появилось множество новаторских идей, форм и мелодий. Это были не только отечественные любимцы Марк Бернес, Муслим Магомаев и Майя Кристалинская, но и зарубежные музыканты. Одним из них был всемирно известный джаз-оркестр Бенни Гудмана, концерты которого сопровождались бурными овациями.
Этот знаменитый оркестр приехал в СССР в 1962 году в рамках программы культурного обмена между СССР и Америкой. Группа выступала во многих крупных городах: Москва, Киев, Ленинград, Тбилиси и другие. Это был настоящий культурный переворот для всех любителей джаза. Оркестр был встречен продолжительными аплодисментами. До этого советские меломаны могли слышать подобную музыку только по своим радиоприемникам с постоянными волновыми помехами.
Во время оттепели к любимым публикой бардам присоединялись популярные советские эстрадные исполнители. Фото Муслима Магомаева и Владимира Высоцкого
Бардовские песни играли важную роль в музыке Thaw. Наиболее яркими и популярными их представителями были Владимир Высоцкий, Булат Окуджава, Юрий Визбор и Александр Галич, чье творчество значительно отличается от официальных патриотических песен своей искренней лиричностью и кураторским характером. Бардовские песни в основном рассказывали о личных чувствах, проблемах и страхах автора, а также о его личном взгляде на мир и события вокруг него.
В центре внимания авторов песен была не мелодия, а текст. Музыкальные мотивы бардовских песен не сильно отличались друг от друга, что делало их мгновенно узнаваемыми. Больше всего эти песни нравились тем, что их можно было легко воспроизвести под гитару дома или у костра в кругу семьи и друзей. Кстати, спрос на гитару рос, и существовало множество клубов, обучающих игре на этом инструменте.
«С «бюрократов» ответственность за репрессии была «снята» и возложена целиком и полностью на Сталина: виновен один человек, которого больше нет»
— Какова была официальная картина рейда? Кто понес ответственность за случившееся?
— В 1954-1956 годах во всем был виноват бюрократ, бюрократ выше среднего уровня. Не руководство страны, не Сталин. Даже Берия, который был арестован и расстрелян. Но составители начали слишком растягивать предложенную формулировку, возникла очень серьезная общественная критика, выходящая за рамки предложенного обсуждения недостатков отдельных бюрократов, и начавшееся обсуждение было вынужденно прервано. Были чеки, в том числе от Константина Симонова за публикацию романа Владимира Дудинцева «Не хлебом единым» в журнале «Новый мир», директором которого он в то время был.
Следующая волна дебатов по этому вопросу была связана с решениями XXII съезда партии, когда Сталин вышел из мавзолея. Именно на этой волне в «Новом мире» появилась книга Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» — произведение, которое у нас ассоциируется прежде всего с темой репрессий на страницах советских журналов и газет. Позже Солженицын писал в «Бодался теленок с дубом», что его попросили включить в рассказ «усатого Батьку», что он и сделал. Опять же, суть была в том, чтобы определить проблему. Но таким образом ответственность за репрессии была «снята» с «бюрократов» (т.е. чиновников, политиков) и полностью переложена на Сталина: виновник — человек, которого больше нет и который поэтому не может быть наказан. И наказания не последовало, по крайней мере символического: его вынесли из мавзолея, но похоронили не где-нибудь, а у Кремлевской стены.
Труды этой волны были написаны не только с либеральных позиций. Распространенное толкование: партия восстановила справедливость, вернув в строй невинно угнетенных. Или, например, следующий образ: человек возвращается из летнего лагеря через 20 лет, но продолжает заниматься наукой, как будто его не выгнали из науки, и женится, как будто он так же молод, как и 20 лет назад. Его друзья принимают его, его книга публикуется. Справедливость восстановлена, и невыносимая жизнь может продолжаться.
Следующая волна публикаций — в последние месяцы хрущевского срока — была реакцией на волну 1962 г. В 1964 г. Твардовский опубликовал в «Новом мире» два романа, которые не касались вопроса ответственности за угнетение, а описывали людей в обществе, в котором оно происходит. Как и в случае с изображением бюрократов в 1956 году, общественный интерес быстро стал гораздо шире и глубже, чем предлагаемая критика.
Следующая волна дебатов на эту тему была связана с решениями XXII съезда партии, когда Сталин вышел из мавзолея. К этому добавилась публикация в «Новом мире» «Дня из жизни Ивана Денисовича» Александра Солженицына — произведения, которое в советских журналах и газетах в основном ассоциировалось с темой репрессий.
Первая, «Хранитель древностей» Юрия Добровского, гораздо более известна, чем вторая. Происходят аресты, возникают подозрения, мафиози убирает коллективные фотографии из музея, потому что неизвестно, окажется ли изображенный на них человек врагом народа, главный герой пытается защитить выставку и оказывается на грани ареста. И мы знаем, что автор этих строк был арестован четыре раза.
— В контексте этих событий, что мы можем сказать о Булате Окуджаве и его творческом процессе?
— В конце 1950-х годов Окуджава пишет песни об обычном человеке, очень обычном человеке, с которым мы все можем себя идентифицировать: Ванька Морозов, Ленка Королёва. Опыт безответной любви, родственники или друзья, не вернувшиеся с войны, — это было у каждого, и первые песни Окуджавы были обращены ко всем.
В 1963-1964 годах Окуджава все больше и больше писал о творческом человеке или просто о человеке, ведущем личный разговор с Богом. К концу 1960-х годов он писал только для узкого круга единомышленников. И речь идет о том, что происходит в обществе. Было время, когда казалось, что самые важные вещи можно обсуждать со всеми. Но во второй половине 1960-х годов это уже было не так, началась эпоха размежевания, и уже важно было говорить не о том, что всех объединяет, а о том, что является предметом разногласий. Среди стихотворений Окуджавы, которые можно назвать «программными» (мне не нравится это слово), есть следующие:
По причуде судьбы — дарителя — в один прекрасный день мне открылись откровения. Я написал роман «Прогулка фрайеров», и фрайеры поблагодарили меня.
«Прогулка фрайеров» — это его роман «Путешествие дилетантов» о времени, когда уже не существовало того расцвета литературы, культуры и общественной жизни, который предшествовал восстанию декабристов. Отвратительно, безразлично. И Окуджава пишет о том, как люди пытаются жить своей частной жизнью, но в процессе их нарушают и разрушают. Это одна из самых важных работ 1970-х годов, пытающаяся осмыслить человека, живущего во времена угнетения — то, о чем мы говорили выше.
В 1963-64 годах Окуджава все чаще писал о творческом человеке, или просто о человеке, ведущем свой собственный разговор с Богом, один на один. К концу 1960-х годов он писал только для узкого круга единомышленников. И это связано с тем, что происходит в обществе.
— Почему Окуджава назвал свое поколение блайндами?
— В 1995 году роман Окуджавы «Упраздненный театр», законченный двумя годами ранее, получил Букеровскую премию. Он говорит об упраздненном театре как о менталитете, который сформировал его. Удивительно авторитарный человек, которого в то время часто называли совестью России, вдруг пишет о своем детстве и пытается показать, каким долгим и трудным был его путь к преодолению иллюзий, взращенных в нем в то время. Это автобиографический роман. У персонажей те же имена, что и в реальности. Но Окуджава называет себя, мальчика, взявшегося за воспитание в 1930-е годы, Ванванцем. Например, мальчик подслушивает разговор между своей матерью и соседом в общей квартире. Соседка боится, что тусовщица донесет на Ашена Мартьяна, который приехал к ней из деревни с мешком муки, и выставит его в качестве груши для битья. Она сопротивляется, но говорит, что никуда не пойдет и ничего не сообщит. Ванванч рисует, и его рисунок показывает, что он принимает сторону одного или другого. Это «слепое поколение» следует ценностям своих родителей — верных членов партии и самоотверженных строителей коммунизма, которые так или иначе вовлечены в процесс, угнетены и при этом умудряются участвовать в угнетении. Но даже в юном возрасте в Ванване прорастают семена будущего сомнения — не сомнения, нет, семена будущего сомнения. Я полагаю, что прозрение Ванванга должно было произойти во время войны. Именно в этом смысл «Будь здоров», школьник.
— Как творчество поколения Оттепели влияет на нынешние демократические процессы в современной литературе? Есть ли преемственность?
«Германия дает совершенно поразительный пример того, как обществом может быть признана вина»
— После войны в Германии начался процесс примирения с прошлым, который продолжается и по сей день. Как это было сделано там?
— Конечно, Германия — это совершенно потрясающий пример того, как вина может быть признана обществом. Когда вы идете по Берлину и видите на улице, заполненной пешеходами и туристами, большой киоск со списком лагерей и надписью «Мы не должны забывать эти места ужаса», вы впечатлены. Вы заходите в метро и видите на одной из линий табличку с надписью: «С этого момента столько-то человек отправлены в такой-то и такой-то лагерь». Замечательно, когда память становится неотъемлемой частью ткани города, когда перед входом стоят таблички с именами людей: их имя, год рождения, в какой лагерь они были депортированы и когда умерли. Примечательно, когда управляющий микрорайоном пишет на сайте, что сегодня такая дата и что он был бы благодарен, если бы жители убрали эти мемориальные доски, потому что в наше время, когда так много беженцев, важно помнить о тех, кто жил рядом и кому негде было найти убежище.
Германия — это совершенно удивительный пример того, как чувство вины может быть признано обществом. Когда вы идете по Берлину и видите на улице, заполненной пешеходами и туристами, большой киоск со списком лагерей и надписью «Мы не должны забывать эти места ужаса», вас это задевает.
Партия «Альтернатива для Германии» набирает популярность: отчасти это связано с реакцией общества на признание своей вины и желанием ее преодолеть. Германия прошла долгий путь, сделав все эти памятные места естественной частью городского пространства. Когда в Германии сразу после войны начались дискуссии об ответственности за Холокост, существовало множество различных подходов к описанию произошедшего. Например, существовала концепция «Stunde Null»: идея о том, что после поражения нацистской Германии страна теперь начинает жить заново, с чистого листа.
Когда я увидел эти обсуждения, мне вспомнился Эренбург, который предложил нечто подобное в своем романе 1954 года «Оттепель»: Мы можем увидеть физические этапы в попытках описать нашу страну и наше участие в происходящем, описать ответственность общества и человека. Было бы неправильно сказать, что в Германии официальный дискурс имел этот вопрос, а у нас нет. Однако важно задуматься о последствиях, когда размышления прекращаются.
Синопсис
Ольга Розенблюм — доктор филологических наук, доцент кафедры истории современной русской литературы Института философии Российского государственного университета. Автор книги «ГУЛАГ глазами социалистического реализма: раскрытие прошлого в литературе и кино 1960-х годов».
