С 15 в. в Украине утверждалась такая структура господствующей элиты: князья — паны — средние и мелкие шляхтичи (земяне). Эта структура, распространённая на Волыни и в Центральной Украине, сохранялась до середины 17 в.
Князья занимали особое положение высшей привилегированной ласты, к которой не давали доступа ни богатство, ни влияние, ни высокие должности, ибо князем нужно было родиться. Исследователи насчитывают свыше 50 княжеских родов, именно в которых украинские мыслители 17 в. усматривали наследников княжеских родов Киевского государства. В средневековом сознании и политической культуре политическая власть отождествлялась не так с государством, как с политическим лидером. Такими лидерами были князья, которые и символизировали идею независимости. Однако после Люблинской унии княжеские роды почти не принимали участия в общегосударственной политической жизни Речи Поспо-литой. Большую часть своей энергии они направляли на создание собственных государств-уделов, где правили как независимые властители. Образцом таких некоронованных королей были представители рода Острожских, в частности Константин и его младший сын Константин (Василий).
На протяжении веков род князей Острожских служил символом обособленности Украины-Руси. Особенно выразительное звучание эта миссия приобрела в конце 16 — начале 17 в. Именно тогда корни рода Острожских начали выводить от великих князей киевских времён Киевской Руси. Так, Ипатий Потий в 1598 г. называл Константина-Василия Острожского “…ветвью Владимира Великого, коий Руську землю окрестил”. Герасим Смотрицкий в стихотворении, завершавшем предисловие к Острожской Библии (1581 г.), подчёркивал не только кровную, но и духовную наследственность, выстраивая христианские добродетели княжеского дома в один логический ряд: “Владимир бо свой народ крещением просветил, Константин же богоразумия писанием осветил…”
После смерти польского короля Стефана Батория (1586 г.) Константин (Василий) Острожский считался одним из возможных претендентов на престол. Секретарь папского нунция в Варшаве подчёркивал, что на стороне князя два преимущества: во-первых, он богатейший человек государства;
во-вторых, его все уважают как мужа здравомыслящего и достойного, и единственное, что мешает, — князь “русин и вождь схизматиков”.
Итак, традиция конца 16 — начала 17 в. без колебаний-наделяла Острожских испокон веку руським происхождением и считала их прямыми потомками князей Рюриковичей. Таким образом доказывалась непрерывность государственнических традиций на украинских землях.
Низшим слоем элиты были паны. Впервые в украинском актовом языке этот титул упомянут в грамотах галицкого князя Льва 1 Даниловича (вторая половина 13 в.). Широкоупотребительным в Великом княжестве Литовском титул “пан” стал с середины 15 в. Так титуловали не только виднейших феодалов, но и бояр-вассалов и придворных: поначалу волынских князей, а затем и по всей Литве и Белоруси. Критерием такого титулования было наличие наследственной (вотчинной), а не предоставленной от великого князя земли.
Самой близкой к общественным низам — как по происхождению, так и по образу жизни — была мелкая шляхта, или земяне, преимущественно представлявшие потомков тех слуг, которые отбывали военную (боярскую) службу, исполняя роль промежуточного звена между крестьянством и военно-служилым слоем. Это звено было разорвано в 16 в., когда те из слуг, которые наследственно, с деда-прадеда, отбывали такую службу, получили или “вывели” себе шляхетство; остальные же постепенно слились с крестьянством.
Украинская шляхта, теряя на протяжении 15—16 вв. политическую власть и способность решать судьбу Родины, оставалась влиятельной силой местной жизни. Унаследовав государственнические традиции княжеского Киева, она передала их казачеству, которое возглавило борьбу за восстановление украинского государства в 17 в.