Это один из ключевых моментов в истории. Борис проявляет свои лучшие моральные качества и отказывается от братоубийства. В результате он оказывается брошенным армией.
События повествования происходят в Киевской Руси одиннадцатого века.
- Борис и Глеб – родные братья, сыновья князя Владимира от его жены-болгарки, порядочные, верующие, добрые люди, страстотерпцы.
- Святополк – один из старших сыновей князя Владимира, подлый, жестокий человек, решивший на братоубийство ради единоличной власти.
- Владимир Святославович – великий киевский князь, отец Бориса, Глеба, Ярослава и еще девятерых сыновей.
- Ярослав – один из сыновей князя Владимира, победивший Святополка.
Кратко «Сказание о Борисе и Глебе» Иакова Черноризеца
«Повесть о Борисе и Глебе» — пример древнерусской литературы, отражающий последствия конфликта, спровоцированного сыновьями Владимира Святославовича. В результате юные Глеб и Борис — первые русские святые — были убиты по приказу Святославполока. Церковь канонизировала их как мучеников.
Очень краткий пересказ жития «Сказание о Борисе и Глебе»
Киевский князь Владимир выделил всем своим сыновьям города для княжества. Но после его смерти Святополк захватил отцовский престол и коварно организовал убийство своих младших братьев Глеба и Бориса.
Когда Ярослав узнал об этом злодеянии, он начал вести войну против Святополка. Ему удалось добиться победы. Святополк бежал с позором и вскоре умер. Внутренние войны прекратились, и Русью стал править князь Ярослав, которого тогда называли «Мудрым». Борис и Глеб приняли мученическую смерть, и Церковь причислила их к лику святых.
Главные герои и их характеристика:
- Князь Туровский Святополк — был признан сыном Владимиром Святославовичем, хотя был его племянником. Проявил себя неблагодарным беспощадным жестоким братоубийцей. Святополк, прозванный «окаянным», коварно захватил киевский престол сразу после смерти Владимира. Не желая отдавать власть более достойным наследникам, он послал своих слуг убить Бориса, а затем Глеба. За свои злодеяния был наказан другим братом — Ярославом.
- Князь Муромский Глеб Владимирович (крещенный под именем Давид) — был послушным любящим сыном. Он глубоко почитал своего отца и обожал брата Бориса. Получив ложную весть от коварного Святополка о том, что его зовет тяжело больной отец, Глеб сразу пустился в путь, не подозревая, что Владимира уже нет в живых. Он был убит посланными Святополком слугами. Вместе с Борисом канонизирован церковью. Похоронен Глеб рядом с братом в Вышгороде.
- Князь Ростовский Борис Владимирович (в крещении Роман) — был умным послушным сыном, покорно выполняющим волю отца. Его уважали за доброту, веселый нрав, мудрость, храбрость, честность. Святослав, чувствуя в нем сильного соперника, после смерти Владимира тайно подослал к юному князю жестоких убийц.
- Князь Новгородский Ярослав Владимирович (крещенный Георгием) — почитал своего великого отца. Он был умным, справедливым, бесстрашным человеком. Узнав о злодейском коварстве Святослава, виновного в убийстве братьев, Ярослав собрал против него войско. После победы и позорной смерти Святослава благоверный князь Ярослав, нареченный Мудрым, стал дальновидным правителем Руси.
- Великий князь Киевский Владимир Святославович (крещенный Василием) — правитель и Креститель Руси определил своим сыновьям княжеские уделы. Он не любил Святополка, желая отдать свой престол Борису. Это привело после смерти Владимира к трагическим событиям.
О важности канонизации Бориса и Глеба
Смерть Бориса и Глеба, отказавшихся нарушить принцип подчинения своему начальнику — более того, Святополк занял место своего отца после смерти Владимира — была расценена как мученичество. Более того, считается, что братья были первыми русскими святыми, чья канонизация была официально признана Константинополем.
Они не были первыми ни по времени своих деяний (как Федор Варяг и отец его сына Иоанн, погибшие в Киеве в языческие годы Владимира), ни по своему статусу (но Константинополь не признал исапостолов Ольгу и Владимира, поскольку святые такого ранга слишком высоко вознесли бы епархию вчерашних язычников). Значение Бориса и Глеба иное — они были основателями восточнославянских святынь.
Присутствие собственных святых поднимало престиж епархии, присутствие канонизированных родственников — престиж династии Рюрика. Отсюда можно предположить, что канонизации святых братьев Рюриковичей всячески способствовали. Однако, поскольку святые Борис и Глеб не упоминаются в «Речи о законе и благодати» митрополита Илариона, вполне вероятно, что их культ начался не в Ярославе, а в Ярославичах, то есть в 1060 году.
В Древней Руси о таких значимых святых, как Борис и Глеб, почти одновременно было написано множество произведений: «Чтения о житии и погублении Бориса и Глеба», хронографическое повествование, ставшее частью «Истории последних лет». Позже были написаны многочисленные прологи, чтения сказок, некрологи и церковные службы. Однако самым известным из древнерусских произведений о святых братьях является сказание о Борисе и Глебе.
Что хотел сказать автор?
Это подводит нас к, пожалуй, самому интересному вопросу: следует ли рассматривать произведения древнерусских писателей как простое собрание фактов? Нет. В таком случае, следует ли считать их «сказками»? Ну, нет. Древнерусские произведения отражают мир таким, каким его воспринимали древние писатели. Так возникла особая техника письма, которую Дмитрий Сергеевич Лихачев назвал «литературным этикетом».
По словам знаменитого ученого, древние книжники представляли себе мир как определенный, неизменный порядок, созданный Богом. Следовательно, всех протагонистов можно разделить на разные роли: Праведники или грешники, святые, военачальники, достойные принцы-парагоны или недостойные принцы-предатели — вот список наиболее распространенных.
Таким образом, автор палеорусской пьесы не просто пытался изобразить события (хотя и не прибегал к чистому вымыслу). Образные персонажи, известные нам по древнерусской литературе, появляются только в XVII веке). Древнерусский писатель оценивал каждого персонажа и изображал его в своей роли.
И неважно, что иногда, например, действия одного святого заимствуются и приписываются другому, или схожие качества подчеркиваются в разных персонажах — писатель Нового времени интересно отличается. В конце концов, по мнению древнего писателя, каждый герой выполнял свою жизненно важную задачу, и способность читателя извлечь урок из истории была важнее, чем жизненная правда в деталях.
Таким образом, в Древней Руси идея была важнее факта, а тип важнее героя. Но даже при таком понимании роли книги писателю были доступны многие литературные уловки, такие как интерпретация поступков героя или аллюзии — когда та или иная «вечная» тема — библейская или мифологическая — прослеживалась в тех или иных исторических событиях. Однако писец тоже не игнорировал события, а просто выбирал то, что вписывалось в интересующую его схему.
В то же время мы должны признать, что античная литература очень сложна. Нам трудно представить круг чтения авторов того времени; мы не знаем, как библейские действия могли быть распознаны с такой свободой. Летописи переписывались в сводах с течением времени, поэтому трудно сказать, «какой» летописец написал ту или иную историю, и все же текущие отношения с покровителем летописца также могли влиять на оценку персонажей. Например, в нескольких древнерусских летописях есть два диаметрально противоположных описания князя Игоря Святославича — того самого, который также стал персонажем знаменитого сказания о походе Игоря. Кроме того, навыки древних писателей и конкретные приемы, которые они использовали, значительно отличались от эпохи к эпохе.
Таким образом, во многих отношениях древние тексты представляют собой загадку, ключ к которой был утерян, и только исследователи, чей опыт и книжный кругозор отчасти сопоставим с опытом писателей прошлых веков, могут попытаться восстановить его. Наконец, скрытые изображения древнерусских памятников — это лишь одна из областей исследования.
«Сказание о Борисе и Глебе» – психология праведника. Князь Борис
В качестве образца для жанра автор повести о Борисе и Глебе, очевидно, использовал определенный тип греческой иконографии — мученичество. Поэтому автор повествует не о всей жизни своих героев с момента их рождения, а только об их смерти.
Еще одна характерная черта сказки — глубинный психологизм. Здесь много эмоций, и герои постоянно ведут длинные внутренние монологи. Возможно, в восемнадцатом веке русская литература вновь будет так подробно рассматривать внутреннее состояние героя. В случае с «Легендой», однако, мы должны признать, что автор придумал монологи, потому что не мог знать наверняка, о чем думают князья. Но то, что должны были думать идеальные принцы, было полностью воображаемым.
Два образа в «Истории» заметно контрастируют друг с другом. Старый Борис здесь действительно плачет, потому что думает о своей будущей смерти (о которой он, похоже, знает заранее), но его мысли больше похожи на уроки с библейскими отрывками. Борис также отвергает предложение своей дружины, которая готовится к походу на Киев и обеспечению отцовского престола своего господина.
Убийцы застают царевича ночью одного в его шатре, и Борис молится. Чтобы показать читателю доверчивость принца и еще больше ввести его в курс событий, автор делает очевидную непоследовательность. Пока убийцы ходят вокруг шатра князя, не решаясь войти и осуществить свой план, Борис успевает прочитать заутреню и правило. Много веков спустя этот литературный прием замедления времени был назван промедлением.
Но даже в самый захватывающий момент повествования автор, видимо, хочет его продлить, поэтому в рассказе Бориса трижды ударяют ножом. Более того, повествование об этом невероятном, затянувшемся убийстве начинается с откровенного обращения жертвы к своим обидчикам, за которым следует отступление о печальной судьбе юноши принца Джорджа и краткий комментарий о судьбе его свиты.
Авторы «Мученичества» считали, что сопереживание святым наведет читателей на размышления о вечном.
Что хотел сказать автор?
Это подводит нас к, пожалуй, самому интересному вопросу: следует ли рассматривать произведения древнерусских писателей как простое собрание фактов? Нет. В таком случае, следует ли считать их «сказками»? Ну, нет. Древнерусские произведения отражают мир таким, каким его воспринимали древние писатели. Так возникла особая техника письма, которую Дмитрий Сергеевич Лихачев назвал «литературным этикетом».
По словам знаменитого ученого, древние книжники представляли себе мир как определенный, неизменный порядок, созданный Богом. Следовательно, всех протагонистов можно разделить на разные роли: Праведники или грешники, святые, военачальники, достойные принцы-парагоны или недостойные принцы-предатели — вот список наиболее распространенных.
Таким образом, автор палеорусской пьесы не просто пытался изобразить события (хотя и не прибегал к чистому вымыслу). Образные персонажи, известные нам по древнерусской литературе, появляются только в XVII веке). Древнерусский писатель оценивал каждого персонажа и изображал его в своей роли.
И неважно, что иногда, например, действия одного святого заимствуются и приписываются другому, или схожие качества подчеркиваются в разных персонажах — писатель Нового времени интересно отличается. В конце концов, по мнению древнего писателя, каждый герой выполнял свою жизненно важную задачу, и способность читателя извлечь урок из истории была важнее, чем жизненная правда в деталях.
Таким образом, в Древней Руси идея была важнее факта, а тип важнее героя. Но даже при таком понимании роли книги писателю были доступны многие литературные уловки, такие как интерпретация поступков героя или аллюзии — когда та или иная «вечная» тема — библейская или мифологическая — прослеживалась в тех или иных исторических событиях. Однако писец тоже не игнорировал события, а просто выбирал то, что вписывалось в интересующую его схему.
В то же время мы должны признать, что античная литература очень сложна. Нам трудно представить круг чтения авторов того времени; мы не знаем, как библейские действия могли быть распознаны с такой свободой. Летописи переписывались в сводах с течением времени, поэтому трудно сказать, «какой» летописец написал ту или иную историю, и все же текущие отношения с покровителем летописца также могли влиять на оценку персонажей. Например, в нескольких древнерусских летописях есть два диаметрально противоположных описания князя Игоря Святославича — того самого, который также стал персонажем знаменитого сказания о походе Игоря. Кроме того, навыки древних писателей и конкретные приемы, которые они использовали, значительно отличались от эпохи к эпохе.
Таким образом, во многих отношениях древние тексты представляют собой загадку, ключ к которой был утерян, и только исследователи, чей опыт и книжный кругозор отчасти сопоставим с опытом писателей прошлых веков, могут попытаться восстановить его. Наконец, скрытые изображения древнерусских памятников — это лишь одна из областей исследования.
Перевозка раненого князя Бориса в карете
«Сказание о Борисе и Глебе» — психология праведника. Князь Борис
В качестве образца для жанра автор повести о Борисе и Глебе, очевидно, использовал определенный тип греческой иконографии — мученичество. Поэтому автор повествует не о всей жизни своих героев с момента их рождения, а только об их смерти.
Еще одна характерная черта сказки — глубинный психологизм. Здесь много эмоций, и герои постоянно ведут длинные внутренние монологи. Возможно, в восемнадцатом веке русская литература вновь будет так подробно рассматривать внутреннее состояние героя. В случае с «Легендой», однако, мы должны признать, что автор придумал монологи, потому что не мог знать наверняка, о чем думают князья. Но то, что должны были думать идеальные принцы, было полностью воображаемым.
Два образа в «Истории» заметно контрастируют друг с другом. Старый Борис здесь действительно плачет, потому что думает о своей будущей смерти (о которой он, похоже, знает заранее), но его мысли больше похожи на уроки с библейскими отрывками. Борис также отвергает предложение своей дружины, которая готовится к походу на Киев и обеспечению отцовского престола своего господина.
Убийцы застают царевича ночью одного в его шатре, и Борис молится. Чтобы показать читателю доверчивость принца и еще больше ввести его в курс событий, автор делает очевидную непоследовательность. Пока убийцы ходят вокруг шатра князя, не решаясь войти и осуществить свой план, Борис успевает прочитать заутреню и правило. Много веков спустя этот литературный прием замедления времени был назван промедлением.
Но даже в самый захватывающий момент повествования автор, видимо, хочет его продлить, поэтому в рассказе Бориса трижды ударяют ножом. Более того, повествование об этом невероятном, затянувшемся убийстве начинается с откровенного обращения жертвы к своим обидчикам, за которым следует отступление о печальной судьбе юноши принца Джорджа и краткий комментарий о судьбе его свиты.
Авторы «Мученичества» считали, что сопереживание святым наведет читателей на размышления о вечном.
Убийство святого Глеба. Коллекция Сильвестра
Психология отрока. Глеб
Повествование рисует совсем другую картину о Глебе. Хотя на момент описываемых событий муромскому правителю не могло быть меньше двадцати восьми лет (а это был весьма почтенный возраст для Древней Руси), князь описывается в повести как молодой, непосредственный и даже несколько наивный и неопытный человек.
Так, в отличие от своего чувствительного брата, Глеб узнает новость о смерти отца и о предательстве Святополком своего брата Ярослава, и, узнав все это, по сравнению с Борисом, плачет гораздо сильнее, даже «вздыхает» и «орошает» землю слезами.
Увидев приближающихся к нему убийц, князь почему-то решает, что они хотят поприветствовать его, а когда понимает, что происходит, просит их не причинять ему вреда и даже предлагает княжеским наемникам — немыслимо в Средние века — стать его хозяевами, выражая готовность стать их рабом. В разговоре с ними Глеб подчеркивает, что он «еще младенец».
Только позже, когда он убеждается в неизбежности происходящего, принц немного приходит в себя, его речь становится смиренной и обдуманной, а верным признаком вмешательства автора являются обширные библейские цитаты.
Обращение со слепым в гробнице принца. Смертные останки принцев приносят в храм. Коллекция Сильвестрова.
Убийство Глеба
В это время Глеб путешествовал в своей лодке по реке Смядин. Убийцы находились в другой лодке. Они гребли к нему. Глеб подумал, что они хотят поприветствовать его. Но бандиты стали прыгать в лодку принца с мечами наготове. Глеб стал умолять их пощадить его жизнь. Но слуги Святополка были неумолимы. Глеб начал молиться Богу за своих братьев, отца и даже за Святополка, своего убийцу. Затем Торчин, его повар, зарезал своего хозяина. Глеб вознесся на небо, где встретился со своим любимым братом. Это было 5 сентября.
Убийцы вернулись к Святополку. Они сказали ему, что выполнили приказ. Злой принц был в восторге…
