Однако, если верить отчету, все это меркнет по сравнению с тем, как лечили пациентов в Барвихе при научном руководителе санатория профессоре Борисе Когане:
«Больного посмотрел мельком и допустил ошибку в диагнозе»
55 лет назад, в 1956 году, Хрущев заявил, что для «дела об убийстве врача» нет никаких оснований, а есть лишь жалоба врача Лидии Тимасюк на своих коллег. Обозреватель «Власти» Евгений Жирнов обнаружил документы о странных смертях высокопоставленных пациентов, которые легли в основу развития «дела врачей».
Спросите любого, кто более или менее знаком с отечественной историей, как началось «дело врачей», потрясшее страну незадолго до смерти Сталина, и ответ будет прост: врач Лидия Тимасюк, не согласная с лечением советскими медиками члена Политбюро Андрея Жданова, донесла на своих коллег, которые были арестованы и освобождены после ее оправдания. А Тимашук лишили ордена Ленина, которым она была награждена в январе 1953 года за бдительность.
Стоит также напомнить отрывок из доклада Хрущева «О культе личности и его последствиях», представленного 20-му съезду КПСС в 1956 году, в котором говорится следующее.
«Стоит также вспомнить «случай с паразитологами». На самом деле, никакого «дела» не было, если не считать показаний врача Тимашук, которая, возможно, под чьим-то влиянием или по чьему-то указанию (в конце концов, она была офицером тайной полиции), написала письмо Сталину, в котором утверждала, что врачи использовали неподходящие методы лечения.
Оказалось, что Лидия Тимасук была чуть ли не единственным человеком, ответственным за беды всей страны, потому что самые выдающиеся медицинские работники, в чьи знания все верили и на чьи знания полагались, были объявлены врачами-убийцами. Конечно, она не была согласна с таким положением вещей и долгие годы пыталась доказать, что ее оклеветали. Центральный комитет принял ее и успокоил, но ничего не было сделано, чтобы восстановить ее в глазах общества.
В 1966 году Лидия Тимашук пересказала историю своего конфликта с коллегами и последующих мытарств в письме в Президиум XXIII съезда КПСС:
«Дело, с которым я обращаюсь в столь высокую инстанцию, является результатом медицинского конфликта, возникшего между мной и профессорами В.Н. Виноградовым, В.Х. Василенко и заведующим Леч. Причиной конфликта стало несоответствие между медицинским обслуживанием Жданова и медицинским обслуживанием профессора В.Н. Виноградова, возглавлявшего Управление здравоохранения Кремля. Причиной конфликта стало несоответствие между диагнозом, лечением и лечением, назначенным пациенту А. А. Жданову. Клинические данные и методы объективного обследования (электрокардиограмма, анализы крови, температура и другие клинические данные) показали, что у пациента был острый инфаркт миокарда в области передней стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки. Профессора В.Н. Виноградов, В.X. Василенко и П.И. Егоров подчеркивали «функциональное нарушение сердечно-сосудистой деятельности вследствие склероза и гипертонии». Такое расхождение в диагнозе и, соответственно, в лечении и состоянии пациента было угрожающим. Это заставило меня немедленно обратиться в личную службу безопасности Жданова, к майору Белову, чтобы он связался со мной в Москве; других вариантов в то время в Валдае у меня не было. Там, в Валдае, я написал письмо майору А.М. Белову. Я руководствовался своей врачебной совестью и желанием помочь пациенту. Это письмо вместе с электрокардиограммой я передал майору А.М. Белову, которого попросил как можно скорее направить его в ЦК. 30/VIII-48 г. умер А.А. Жданов. Результаты вскрытия, проведенного патологоанатомом А.В. Федоровым на месте, в Валдае, подтвердили диагноз инфаркта, который я поставил еще при жизни пациента, но который был отвергнут профессорами.
«Отстаивала свое врачебное мнение»
Однако, как оказалось, история со смертью Жданова не была забыта в ЦК и Министерстве государственной безопасности.
Через четыре с половиной года, летом 1952 года, — писала Тимашук, — меня вдруг вызвали по телефону в Следственное управление МГБ по особо важным делам — к следователю Новикову, а вскоре после этого — к следователю Елисееву по делу покойного Жданова — для уточнения информации о лечении А. Жданова, и я подтвердила все, что знала и что уже писала в ЦК — А. Кузнецову. Через полгода, 20.1.1953 года, мне позвонил по телефону А. Н. Поскребышев (заведующий специальным отделом ЦК — секретариата Сталина — «Власть») и пригласил в Кремль к Г. М.. Маленков, который сказал мне, что кабинет министров и лично Сталин поблагодарили меня за то, что я в свое время (т.е. 4,5 года назад) проявил большое мужество, выступив против профессоров, лечивших А. A. лечился. Жданов и защитил мое медицинское заключение о больном и объявил, что я награжден орденом Ленина. Я была потрясена этим сюрпризом, так как не верила, что врачи, лечившие А. А. Жданова, у которого лечился А. А. Жданов, были теми, кто присудил ему премию. Жданов были «саботажниками». Я сказал Маленкову, что не заслуживаю такой высокой награды, потому что не сделал ничего особенного как врач, а сделал то, что сделал бы любой советский врач. На следующий день, 21.1.53, я был награжден медалью Ленина, но 4.4.53 она была отменена по ошибке. На вручении ордена Ленина Верховному Совету СССР тт. Ф. Горкин и Н. М. Пегов. Он заверил меня, что правительство считает меня честным советским врачом и что отмена награды не повлияет на мой авторитет и служебное положение. Я продолжал работать в той же Кремлевской больнице в должности заведующего отделением хирургической диагностики.
В 1954 году Лидия Тимашук была награждена орденом Трудового Красного Знамени, поэтому дело можно было считать закрытым и без доклада Хрущева.
Три года спустя, в 1956 году, в закрытом письме в Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза, в котором он говорил о культе личности вокруг Сталина, Хрущев упомянул мое имя в связи с «делом врачей». Это создавало у большинства людей впечатление клеветы. 31/II-56 года я написал письмо в ЦК КПСС лично Н.С. Хрущеву, в котором вновь рассказал о своем участии в расследовании дела А. Хрущева лично в ЦК КПСС, в котором я еще раз изложил свое участие в расследовании дела Жданова и свой медицинский конфликт с профессорами Виноградовым, Василенко и Егоровым. Другие упомянутые Хрущевым в «деле врачей» врачи и профессора, страдавшие от «культа личности», не имеют ко мне никакого отношения. Что касается письма Н.С. Хрущеву, то меня вызвали в ЦК к В.В. Золотухину, который сообщил мне, что мое письмо зачитано в Президиуме ЦК. Сейчас не время говорить о моем деле, и я по-прежнему должен работать на своем месте и в той же должности и ни о чем не беспокоиться», и добавил: «А если возникнут какие-то трудности, вы можете обращаться только к нам в ЦК КПСС».
А когда возникли трудности, оказалось, что никто не хочет помогать Тимашук:
Прошло тринадцать лет, а мое положение в обществе до сих пор не ясно. Есть мнение, что «дело врачей» возникло потому, что я якобы оклеветал честных врачей и профессоров, что и послужило поводом для «дела врачей». Эта клевета продолжается до сих пор и навсегда травмировала меня. В апреле 1964 года руководство 4-го управления под руководством врача А. Маркова сообщило мне, что я не могу больше оставаться на своей должности заведующего отделением функциональной диагностики (хотя отделение, которое я возглавлял, называлось «бригадой коммунистического труда»), т. к. после выхода на пенсию я потерял возможность получить квартиру, меня лишили возможности оформить персональную пенсию и т. д. Проработав в системе 4-го Главного управления 38 лет, я ушел на пенсию с большим количеством неоправданных обид. Ведь я не только врач, посвятившая всю свою жизнь служению народу и любимой профессии, но и мать, вырастившая своего сына, офицера Советской Армии, летчика ВВС, получившего ожоги и ранения в горящем самолете, защищая свою страну в бою. Сегодня он является инвалидом войны I степени и награжден орденом Отечественной войны. У меня есть внуки — студенты, пионеры и комсомольцы. Мой муж — врач в Центральном военном госпитале. Я не хочу описывать оскорбительные и несправедливые упреки в мой адрес при упоминании моего имени; такая ситуация больше не может существовать.
«Помешал ЦК выявить законспирированную группу врачей»
Можно верить или не верить всему, что пишет Тимашук. Но в их заявлениях, начиная с 1948 года, говорилось то же самое. А о ее высочайшей квалификации как специалиста мне сообщил выдающийся советский хирург, бывший министр здравоохранения Академии медицинских наук СССР Борис Петровский, который, по его мнению, не стал бы оперировать без Тимашук. Более того, слова Тимашук косвенно подтверждаются историей «дела врачей».
Первым видным советским врачом, арестованным МГБ в ноябре 1950 года, был профессор Яков Этингер. Он был арестован не как убийца, а как антисоветский и еврейский националист, вина которого была полностью доказана: в его квартире были установлены микрофоны, которые долгое время записывали его откровенные разговоры с родственниками. Михаил Рюмин, следователь МГБ, ведущий это дело, предложил добавить в обвинительное заключение обвинение в терроризме, поскольку Эттингер в качестве советника Личсанупра Кремля участвовал в лечении Александра Сербакова, секретаря ЦК, умершего в 1945 году. Но министр госбезопасности Абакумов велел ему больше не говорить глупостей.
Через несколько месяцев Рюмин забыл в автобусе свой портфель с официальными документами, вынужден был уйти со службы и поступил так же, как все: Он обратился в Центральный комитет за защитой и помощью. Его рассказ о террористе Эттингере, умершем в тюрьме, был предположен врагами Абакумова, особенно Берией и Маленковым, которые хотели сместить министра госбезопасности с поста. Более того, решение Политбюро от 11 июля 1951 года гласит:
«Во время допроса старшим следователем МГБ тов. Во время допроса старшим следователем МГБ тов. Рюмин, арестованный Этингер без всякого давления признался, что имел террористические намерения в отношении Щербакова и предпринял практически все меры, чтобы сократить его жизнь. Министр государственной безопасности тов. Абакумов. После того как министр Абакумов получил показания Этингера о его террористической деятельности в присутствии следователя Рюмина и заместителя начальника Следственного управления Лихачева, а также в присутствии преступника Этингера, он признал показания Этингера надуманными и заявил, что дело не стоит внимания и что он загонит МГБ в угол, после чего прекратил дальнейшее расследование дела. При этом Т. Абакумов проигнорировал предупреждения врачей МГБ и поместил тяжелобольного Этингера в заведомо опасные для его здоровья условия (сырая и холодная камера), в результате чего Этингер умер в тюрьме 2 марта 1951 года. Вычеркнув дело Этингера, г-н Абакумов помешал ЦК выявить явно существовавшую заговорщическую группу врачей, выполнявших работу иностранных агентов в террористической деятельности против партии и руководства государства.»
Такие обвинения требуют доказательств, но София Карпай, врач из Лачшанупры, арестованная 16 июля 1951 года, призналась лишь в том, что давно знакома с профессором Эттингером. 2 апреля 1952 года новый министр государственной безопасности Семен Игнатьев доложил о ней Сталину:
«Он обвиняется в террористической деятельности. С 1930 года он поддерживал связь с особо опасным государственным преступником Я.Г. Этингером. Г., он знал некоторые его враждебные высказывания».
В деле Карпая также фигурировали кардиограммы Жданова, которые он оценивал до Тимашук. Это свидетельствовало о том, что показания Тимашук уже найдены в архивах и предпринимаются попытки использовать их в деле:
Предпосылки
С 1948 года в СССР велась кампания против космополитизма. Оно приобрело антисемитский характер, поскольку бездомных космополитов обычно отождествляли с евреями. В то же время было негласно установлено, что евреям не разрешается занимать руководящие должности.
Преследования евреев продолжались почти все время правления Сталина. Было дело Еврейского антифашистского комитета, по которому были расстреляны 13 известных деятелей еврейского происхождения. Среди них был и главный врач Боткинской больницы Б.А. Шимелиович.
Всему этому предшествовал получивший широкую огласку уголовный процесс.
Начало разбирательства
Работа над делом врачей началась в январе 1953 года, когда был утвержден план проведения кампании. В списке арестованных были такие имена, как Вовси, Этингер, Фельдман, Коган, Гринштейн и другие. Каждый из них был обвинен в организации антиправительственного заговора против правящего руководства.
Все врачи были арестованы ранее, но дело было предано огласке только в начале 1953 года. Дело было сфабриковано по приказу Сталина. Врач, поставивший диагноз Жданову и разоблачивший деятельность убийц, Л. Тимашук, был награжден орденом Ленина. Женщина приобрела репутацию популярной героини, раскрывшей преступный заговор в Кремле.
Следователь по особо важным делам МГБ Н. Месяцев по приказу Сталина был вынужден провести собственное расследование по делу врачей в январе 1953 года. За короткое время следователь понял, что все факты, показания и доказательства были сфальсифицированы. Все имеющиеся хронические и острые заболевания умерших были заявлены как результат халатного отношения к пациентам со стороны кремлевских врачей.
Уже в феврале дело развалилось и было официально объявлено ложным и сфабрикованным. После смерти Сталина в марте 1953 года вся антисемитская программа была прекращена. 13 марта Л. Берия объявил, что уголовное дело против кремлевских врачей будет прекращено. 3 апреля все заключенные по этому делу были освобождены. Через некоторое время их вернули на прежнее место работы. Следователь Рюмин был уволен властями, а затем арестован за использование незаконных методов при допросе заключенных. В июле 1954 года он был приговорен к смертной казни и казнен.
После того, как об этом деле стало известно, все родственники и друзья арестованных получили негативную реакцию со стороны общества. Родственников обвинили в сотрудничестве с убийцами; арест врачей-евреев вызвал антисемитские настроения по всей стране. Существует версия, что Сталин готовил политический процесс на высоком уровне по делу еврейских врачей, в конце которого должна была состояться публичная казнь на Красной площади. Такие свидетельства оставляют родственники бывших заключенных. Но смерть нарушила все планы Сталина.
Дело врачей
Случай с П. П. Крючковым: «Если бы его не лечили и оставили в покое, он мог бы выздороветь. Виноваты ли в этом врачи? Общеизвестно, что Сталин не любил врачей. Если Ленин не признавал «большевистских» врачей и предпочитал швейцарских профессоров51, то Сталину они совсем не нравились.
Джаз, космополиты, «дело врачей» Чему все эти герои — мизантропический капитан Немо или безжалостный Дик Сэнд — могут научить наших детей из книг Жюля Верна? Кампания против «пагубного влияния Запада» была в самом разгаре. Французский
ДЕЛО ВРАЧЕЙ
В августе 1948 года Жданов — второй человек в стране — умер от сердечного приступа. За несколько дней до этого ему сделали кардиограмму, и врач Лидия Тимашук диагностировала у него именно это заболевание. Но команда известных профессоров подтвердила его ранний диагноз.
«Дело врачей» Абакумову предстояло стать главой «сионистского заговора». Но он ни в чем не признался. Тем временем заместитель министра госбезопасности С. Огольцов 23 июля 1951 года представил в Политбюро записку «о группе врачей-диверсантов-заговорщиков». 22 февраля 1952 года
Процесс врачей
Судебные процессы над врачами Слухи об аресте врачей дошли до Караганды еще в 1952 году. Секретарь дирекции нашей студии Наташа Вакула заявила, что своими глазами видела, как на почте была оставлена посылка от
23. Боялись ли вы в детстве врачей? Да, конечно! Когда я была ребенком, нам постоянно делали уколы — в школе был специальный кабинет врача, которого все боялись. Я до сих пор хорошо это помню: вы стояли, дрожа, перед дверью, и вдруг вышел врач.
Неожиданный поворот
Рюмин пытал и избивал профессора Этингера, которому в то время было 62 года. Исследователь не давал ученому спать, обливал его ледяной водой, держал его в наручниках и в изоляции в течение нескольких дней, а также жестоко избивал его. Министр Абакумов регулярно приходил на допросы. В январе он приказал закрыть расследование по делу Этингера, поскольку не было доказательств «диверсионной обработки». Но Рюмин не остановился и напомнил своему начальнику о его «еврейском сострадании». Этингер умер в марте 51 года после трех месяцев пыток. Вскрытие показало, что за это время он перенес 29 сердечных приступов.
Но Рюмин, страстный следователь, уже скрипел зубами и изо всех сил старался собрать необходимые «улики». Арестованный 70-летний врач Медицинского управления Кремля и личный врач Сталина академик Владимир Никитич Виноградов не выдержал пыток и подписал обвинения в свой адрес, что он и Эттингер были недовольны политикой партии, развитием медицины и т.д. Цель была достигнута.
В то же время Сталин настоял на окончательном пересмотре. В этот момент вспомнили о письме Тимашук, которое как нельзя лучше подтверждало «факты» террористической деятельности врачей — якобы членов международной еврейской организации, контролируемой американскими и британскими спецслужбами.
Тимашук была вызвана на допрос, дала показания, и Рюмин построил на ней свое дело. Последовали массовые аресты, пытки и доносы.
Месть палача
В начале 1952 года «Правда» оповестила всех советских граждан о «зверствах» убийц в белых халатах; они были названы «американскими наемниками», «простыми шпионами» и монстрами, осквернившими честь советской науки. Было сообщено, что все «члены террористической группы» были разоблачены.
Она казалась достаточно маленькой, чтобы «выйти замуж» за Рюмина и разоблачить «сионистский заговор». Он пошел еще дальше и осудил своего начальника, министра государственной безопасности СССР Виктора Абакумова. В секретном письме Сталину садист писал, что Абакумов раздул дело Этингера, который признался, что был ярым еврейским националистом, ненавидел советское правительство и устранял его членов.
Рюмин написал, что Абакумов запретил допрашивать врача и приказал прекратить дело против него. «Он является опасным человеком для государства, тем более в такой резко очерченной сфере, как Министерство государственной безопасности», — резюмировал Рюмин в своей жалобе. Этого было достаточно, чтобы исключить Абакумова из партии, отстранить его от работы, а затем арестовать.
Министра пытали самым жестоким образом, держали в цепях на холоде несколько месяцев, побои искалечили его, но он не признался в «заговоре врачей». Массовые аресты прошли и в МГБ. А Рюмин был назначен заместителем министра государственной безопасности. Но ненадолго. Справедливость все же восторжествовала. Честно говоря, никто не знает, случилось бы это, если бы не внезапная смерть «народного лидера». Уже шептались, что врачей-убийц скоро публично казнят, чуть ли не на Красной площади, а евреев массово депортируют…
Арестованы без законных оснований
После смерти Сталина 5 марта 1953 года правительство продолжало обсуждать «медицинское дело» в течение нескольких дней. Началась массовая экспертиза собранных материалов. Арестованных снова допросили, но теперь уже по поводу их недовольства расследованием. 31 марта 1953 года Берия подписал указ о прекращении «дела врачей», а 3 апреля было принято решение о реабилитации 37 врачей и членов их семей.
На следующий день Министерство внутренних дел официально объявило, что в результате «тщательного изучения всех документов» было установлено, что фигуранты «медицинского дела» (далее следуют имена жертв), обвиняемые в саботаже, шпионаже и терроризме против «активных деятелей» советской страны, были арестованы несправедливо и без законных оснований.
Рюмин был арестован через две недели после смерти Сталина и казнен 22 июля 1954 года.
Тимашук была лишена ордена Ленина, который она получила незадолго до этого за помощь в «разоблачении врачей-убийц». Большую часть своей жизни, вплоть до своей смерти в 1983 году, Лидия жила с клеймом предателя. Однако, по мнению некоторых современных историков, она была принципиальным врачом, считавшим, что она была права, и не имела никакого отношения к тому, что споры вокруг диагноза Жданова переросли в дело, затронувшее весь Союз.
Эксперты, которые позже расследовали этот печально известный случай, отметили, что Тимашук могла ошибиться с кардиограммой — данные, на которые она указала в то время, могли быть вызваны сразу несколькими заболеваниями сердца, не обязательно сердечным приступом.
Смерть Абакумова не спасла его от расстрела. Рюмина обвинили в сионистском заговоре и государственной измене, а после смерти советского лидера бывшего министра госбезопасности обвинили в придуманном им «Ленинградском деле», в котором были репрессированы многие ленинградские лидеры. Бывший министр был застрелен в декабре 1954 года.
