Савва же остался верен своей бывшей возлюбленной, поддерживал ее материально и участвовал в ее жизни по мере возможности. Он даже подарил Марии страховой полис на случай своей смерти, по которому она вскоре получила 100 000 рублей.
Промышленная династия Морозовых
Семья купцов и фабрикантов Морозовых была одной из самых известных и уважаемых в Российской империи. Их представители занимались не только развитием собственных мануфактур, но и благотворительностью. Они строили театры и школы, больницы и детские дома, открывали библиотеки. Они строго придерживались старых календарных традиций, которые они сочетали с самыми современными западными инновациями — как в быту, так и в производстве.
Основатель легендарной купеческой династии был крепостным крестьянином из села Зуево Богородского уезда Московской губернии. Он родился в 1770 году в семье старообрядцев. Сначала Савва помогал отцу ловить рыбу, работал пастухом и кучером, но эти работы не приносили ему большого дохода. Затем будущий купец устроился на шелкоткацкую фабрику Федора Кононова.
За свою работу Морозов получал пять рублей в год. В то время крестьяне жили в крайней нищете и были готовы работать за самую низкую зарплату. Если они принимали старообрядцев, то получали от фабрики ссуду на покупку бесплатного рабочего и освобождались от воинской повинности (службы в царской армии).
Когда пришло время призываться в армию, Савва решил заплатить за призыв и занял у рабочего завода крупную сумму, которую с трудом смог вернуть. Морозов, однако, не собирался долго оставаться в тюрьме: Он перешел на поденную работу и выплатил весь кредит в течение двух лет. В то время у предприимчивого молодого человека возникла идея открыть собственную текстильную фабрику.
В 1797 году Савва открыл небольшую фабрику: его первоначальный капитал составлял всего пять рублей, которые он получил в качестве свадебного подарка от Кононова. Сам Савва работал на единственном станке. Он делал шелковые кружева и ленты и ездил за сто миль в Москву, чтобы продать свою продукцию. Его клиентами были как простые люди, так и богатые землевладельцы и купцы.
Позже производство было расширено: фабрика стала выпускать сукно и хлопчатобумажные ткани. В 1810 году фабрика Морозова состояла из десяти ткацких станков с 20 работниками.
В начале 19 века в Россию перестали поступать современные английские ткани. Это способствовало быстрому развитию ткачества в стране и росту спроса на продукцию фабрик Саввы Морозова. Затем, в 1812 году, все фабрики в столице были сожжены, и множество мелких фабрик возникло в Московской губернии. Большинство из них находились в Гуслицах (современный Орехово-Зуевский район), откуда был родом бизнесмен.
В 1820 г. Савва купил частное владение для себя и своей семьи за огромную сумму — 17 тысяч рублей. Для сравнения, завод приносил доход в 1,2 тысячи рублей в год. В это же время Морозов стал купцом первой гильдии.
В 1830 году промышленник открыл красильную фабрику, бязевую фабрику, контору по выдаче пряжи и приему готовой продукции. Все ткацкие станки на фабрике были ручными, включая те, которые использовались для изготовления сложных узоров ткани. Впоследствии на базе этого предприятия возникла Богородско-Глуховская хлопкопрядильная фабрика. В 1842 году семья Морозовых получила почетное потомственное гражданство.
В 1846 году в Никольском началось строительство новой бумажно-текстильной фабрики, крупнейшей в России. Она была оснащена английскими прядильными и ткацкими станками, и для работы на ней были приглашены иностранные специалисты. Производство началось в 1848 году, а через несколько лет Морозов вышел в отставку и передал управление заводами своим сыновьям.
Ветви рода Морозовых
Сыновья Саввы стали родоначальниками каждой ветви династии. Наиболее известны Тимофеевичи, Елисеевичи (или Викуловичи, названные в честь его внука Викулы Елисеевича, который активно развивал производство), Захаровичи и Абрамовичи. О судьбе Ивана и его потомков известно немного.
Елисеевич (Викулович).
Первым из семейного бизнеса вышел Елисеевич: в 1837 году он открыл собственную красильную фабрику в Никольском на земле, оставленной ему отцом. Через четыре года уже работало 850 ткацких станков. Фабрикой управляли жена промышленника, Евдокия Деомидовна (1797-1866), и его сын Викула (1829-1894). У супругов также было две дочери, Александра и Евдокия.
Елисей был фанатично религиозен: как и другие старообрядцы, он не признавал духовенство и императорскую власть, которую он называл рогом антихриста. Предприниматель построил несколько старокалендарных церквей в Москве и Подмосковье.
Под руководством сына Елисея, Викулы, считающегося одним из лучших представителей рода Морозовых, текстильная промышленность начала активно развиваться. В юном возрасте он помогал своему отцу и даже участвовал в строительстве фабрики. У молодого человека было слабое здоровье, и большую часть времени он провел в Англии, где проходил курс лечения. Викула изучил все тонкости хлопковой промышленности за рубежом и применил лучшие решения на своей собственной фабрике. В 1882 году он основал ремесленную фабрику «Викула Морозов и сыновья».
Как и его отец, бизнесмен придерживался радикальных религиозных взглядов. На фабриках Морозова работали только старообрядцы. Он построил для них комфортабельные дома со светом, отоплением и водой. Кроме того, Викула стал известен как филантроп. Промышленник финансировал строительство школы, больницы, богадельни и даже двух футбольных полей в Никольском. В 1880 году была открыта первая юридическая школа для старообрядцев.
При участии застройщика в 1902 году в Москве была основана клиническая детская больница № 1, которая до сих пор называется Морозовской. Он также сделал крупное пожертвование на строительство психиатрической больницы «Алексеевская».
У Викулы было пять сыновей и семь дочерей. Он умер в 1894 году, и его капитал и фабрики были разделены между его наследниками. Главой кооператива был старший сын Алексей, но он отошел от управления в 1900 году и оставил бизнес своему брату Ивану.
Иван руководил производством с большим успехом: в 1914 году капитал компании составил 10 миллионов рублей. Их ткани отличались высоким качеством и были удостоены Гран-при на Всемирной выставке в Париже. Оптовые компании «Викула Морозов и сыновья» были представлены во многих городах России. В 1917 году большевики национализировали фабрику, все земельные владения и конюшни для породистых лошадей.
Захарович
Захар Саввич построил фабрики в Глухове на капитал, полученный от отца. Затем он перенес строительство в деревню Жеребчиха-Глухово, которую купил вместе с прилегающей землей. Все крестьяне из этих мест получили свободный доступ; большинство из них стали работать на промышленника.
Он первым из династии Морозовых стал использовать механические машины и нанял 450 рабочих. Захар отправил своего сына Ивана в Англию учиться фабричному делу. Это позволило внедрить на Глуховском заводе самые современные технологии. Позже название фабрики было изменено на Богородско-Глуховскую мануфактуру.
Савва Тимофеевич Морозов
Савва родился в 1862 году и был заброшенным ребенком, так как его отец постоянно был на работе, а мать больше занималась другими детьми. Детство его прошло в строгом и беспрекословном послушании родителям: так было принято в старообрядческой семье Морозовых. Неповиновение грозило телесными наказаниями.
Мария Федоровна была особенно авторитарна: каждое ее слово было законом дома. Запрещалось пользоваться электричеством, читать газеты и журналы в доме: Хозяйка считала их демоническим изобретением. Она также была невежественна в вопросах театра, литературы и музыки.
Однако фанатичная приверженность религиозным догмам не помешала всем детям получить прекрасное образование. Савва прилежно учился, лучшим предметом для него была наука. Когда его учителя сообщили ему, что больше не могут дать ему никаких знаний, его родители задумались о более серьезной учебе.
После окончания школы Савва учился на физико-математическом факультете Московского университета, а в 1885 году отправился в Кембридж изучать химию. Он уже был готов к защите диссертации, но обстоятельства вынудили Морозова спешно вернуться домой.
Плетение
Забастовка на семейной фабрике и болезнь отца заставили Савву включиться в производство. Он принимал активное участие в работе завода наравне с матерью: заказывал современное оборудование из-за границы, хотя Тимофей был против любых новшеств. Следующим важным управленческим решением стало прекращение закупок машин за рубежом и организация собственного производства.
Тогда новый руководитель решил решить насущные социальные проблемы: Он отменил грабительские штрафы, начал строить дома для текстильщиков и изменил цены на рабочую силу. В отличие от других членов семьи Морозовых, Савва пользовался большим уважением среди рабочих. Однако он не мог проводить крупные реформы в одиночку — ему требовалось одобрение всех членов совета директоров. Его родители не одобряли прогрессивные идеи Саввы и были убеждены, что такие нововведения не принесут ничего хорошего. Отец говорил сыну: «О, Савва, ты сломаешь себе шею. «. В каком-то смысле эти слова были пророческими.
С помощью Морозова в Орехово-Зуево были построены театр и электростанция, началось строительство больницы. При финансовом участии промышленника был также перестроен Московский художественный театр. Вскоре пожертвования Саввы стали основным источником финансирования.
Помимо текстильной фабрики, молодой бизнесмен также владел хлопковыми полями в Туркестане и химическим заводом в Пермской губернии. К концу 1890-х годов в его компаниях работало 13 500 человек. Савва первым попытался ввести в России инновационную систему оплаты труда, при которой зарплата рабочего зависела от полученной прибыли. За большой вклад в развитие промышленности и новаторские взгляды Морозова прозвали «купеческой богемой».
Бизнесмен был чужд праздной жизни многих богатых российских семей. Он много общался с известными личностями своего времени — писателями Антоном Чеховым, Максимом Горьким и оперным певцом Федором Шаляпиным. Хотя он выглядел крестьянином и нелюдимым, Савва интересовался искусством и философией.
Личная жизнь
— Музыка
55 000 жителей, 45 000 сельскохозяйственных угодий, 9 000 сельских хозяйств, 330 поселений, 85 церквей, 24 поместья, а также непонятные мельницы, кузницы, мастерские, сталелитейные и калийные заводы, пивоварни, трактиры, конюшни, амбары, фруктовые сады, искусственные озера для разведения рыбы — все это принадлежало одному человеку в середине XVII века. Боярин Борис Иванович Морозов, учитель и ближайший советник царя Алексея Михайловича, а также глава его правительства, был известен своим богатством не только в России, но и в Европе. Австрийский посланник в Москве Августин Мейерберг писал, что у него была такая же жадность к золоту, «как обычная жажда к алкоголю». Если бы Forbes появился тогда, Морозов мог бы возглавить список российских миллиардеров.
Покорный олигархЕсли когда-либо и существовало огромное количество мифов, которые распространялись с еще большей двусмысленностью, то это были генеалогии и биографии старой московской знати до Петра Великого. Бояре Морозовы, например, заявляли о своем происхождении от некоего Михаила Пруссака. По одной из версий, он служил Александру Невскому и даже отличился в знаменитой битве 1240 года со шведами на Неве. По другой легенде, предок Морозовых пришел в Новгород с самим Рюриком. Однако первым человеком из рода, чье существование задокументировано, был боярин Иван по прозвищу Мороз, служивший Дмитрию Донскому в Москве — один из его сыновей был убит на Куликовом поле.
Точная дата рождения самого богатого из Морозовых — Бориса Ивановича — в документах не зафиксирована. Известно, что он поступил на службу сразу после смуты в 1616 году и женился годом позже, хотя имя его первой жены также неизвестно. Его подпись встречается на уставе Земского собора 1613 года об избрании царя Михаила Федоровича Романова.
Кажется, что Борис осиротел в раннем возрасте и был привезен в царский дворец вместе со своим братом как сын знатной семьи. Придворный врач, англичанин Самуэль Коллинз, утверждал, что Морозова воспитывал сам царь. В юности и ранние годы Борис, несомненно, находился под покровительством своего дяди, бывшего казанского губернатора Василия Петровича Морозова, который играл важную роль в ополчении Минина и Пошарского. Однако, несмотря на свое благородство, Борис Морозов не обладал большим состоянием. Первые десять лет своей службы при дворе он занимался планированием — разливал вино на царских обедах. Первоначально он владел всего 400 десятинами земли (десятая часть — 1,0925 га), половина которой принадлежала его брату Глебу, с чего и началось его богатство. После пяти лет службы Борис уже лично получил еще 500 десятин. В течение следующих десяти лет его использовали все чаще и чаще. Например, когда в 1618 году польский король попытался снова взять Москву, но потерпел неудачу, Морозов получил 300 десятин земли «для осады». Когда в 1634 году Борис Иванович был возведен в ранг боярина, размеры его владений увеличились по меньшей мере в три раза. Однако ему было еще далеко до крупнейших московских магнатов, таких как ближайший двоюродный брат царя, боярин Никита Иванович Романов, которому принадлежал весь город Романов-Борисоглебский, ныне Тутаев, на Волге, а также многочисленные деревни.
Биография
В 1615 году Морозов переехал во дворец. В 1634 году он был возведен в ранг боярина и назначен «дядей» царевича Алексея Михайловича. Он стал еще ближе к молодому царю, когда женился на сестре царицы, Анне Ильиничне Милославской. До конца жизни Морозов оставался самым близким и влиятельным человеком при царском дворе. Современники отзывались о нем как об умном и опытном в государственных делах человеке, который интересовался западным Просвещением. Вполне вероятно, что ему удалось пробудить этот интерес в своем ученике.
Ему принадлежало 55 000 крестьян и несколько железных, кирпичных и соляных заводов.
Темным пятном в биографии Морозова являются обиды, которые стали одной из причин соляного бунта 1648 года. В то время Морозову было поручено несколько важных приказов (Большой казны, аптекарский и налоговый).
Покровительство недостойным родственникам, введение новых налогов и взяток вызвали недовольство московского населения против Морозова.
Чтобы увеличить доходы государственной казны, Морозов урезал зарплаты государственным служащим и ввел высокий косвенный налог на соль. Эти меры вызвали народное восстание в мае 1648 года. Восставшие потребовали голову Морозова. Его ближайшие сподвижники (окольничий П.Т. Траханиотов и подьячий Г. Ларионов), а также судья Земского приказа Л.С. Плещеев были убиты, а сам он едва успел скрыться в царском дворце.
Царь был вынужден удалить любовницу — Морозова сослали в Кирилло-Белозерский монастырь. Однако это не изменило отношения Алексея Михайловича к Морозову.
Через четыре месяца Морозов вернулся в Москву.
После своего возвращения Морозов не занял официальную должность во внутренней администрации, вероятно, потому, что царь хотел сдержать свое обещание народу.
В это же время, в 1649 году, Морозов принимал активное участие в составлении Соборного Уложения — свода законов, просуществовавшего до XIX века.
Морозов постоянно находился при царе. Когда в 1654 году царь начал кампанию против Литвы, он дал Морозову высший военный чин придворного — воеводу, главу «государева полка».
Когда Морозов умер в 1661 году, царь отдал последние почести покойному лично в церкви. Он был похоронен в Чудовском монастыре; могила его утрачена.
Наследство
У Морозова не было наследников, и после его смерти все имение перешло к его брату Глебу, который, однако, тоже вскоре умер. Все состояние перешло к маленькому сыну Глеба и даже досталось его матери, богемной Феодосии Морозовой, известной своей палеорелигиозной деятельностью.
- Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова. В 2 тт. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1940—1945.
- Жарков В. П. Боярин Борис Иванович Морозов — государственный деятель России XVII века. — М., 2001.
- Петрикеев Д. И. Крупное крепостное хозяйство ХVII в. По материалам вотчины боярина Б. И. Морозова. — Л., 1967.
- Смирнов П. П. Правительство Б. И. Морозова и восстание в Москве 1648 г. — Ташкент, 1929.
Ненормальный феодал
Согласно учебникам истории, мы думали, что боярин — это тот, кто с брюшком и длинной бородой, в шапке с высоким разрезом и длинном мешковатом кафтане, который сидел рядом с царем за стойкой факела и был против всего нового и прогрессивного во всех отношениях. По словам Григория Котошихина, сотрудника посла, бежавшего на Запад, «иные бояре, основавшие свой выводок, не отвечают, потому что царь одаривает многих из них боярами не за ум, а за длинную родословную, а многие из них необразованны и не учились. Такое описание, однако, не всегда соответствует действительности. И было не мало исключений. Например, потребительские расходы Морозова были сосредоточены на покупке книг в дополнение к предметам роскоши. В его личной библиотеке были не только русские книги, изданные в московской типографии, но и книги на латыни, включая политические труды Цицерона и исторические сочинения Тацита.
В отличие от многих других землевладельцев, боярин Морозов лично управлял своим огромным хозяйством. Он вел переписку с сотрудниками, контролировал их деятельность, разрешал внутренние споры, разбирал конфликты, наказывал и награждал, вмешивался во все детали. Если не каждый день, то несколько раз в неделю он писал письма с новыми приказами и инструкциями. В своих огромных владениях он придерживался строгой централизованной системы управления, копируя вертикальную систему на уровне штатов. Для координации деятельности различных экономических ведомств в Москве была создана специальная частная контора, механизм которой собирал информацию о положении дел на местах, осуществлял общий контроль и бухгалтерский надзор, готовил регулярные отчеты для хозяина и занимался рассылкой. Сотрудники Морозова обладали большой властью, составляли единую команду и имели большой вес не только в боярской вотчине, но и за ее пределами. Наиболее важными исполнительными органами были местные чиновники и подчиненные им судебные исполнители. Их обязанности были закреплены в специальных указах. Приказчик отвечал за имущество и дела бояр, собирал крестьянские сборы, следил за выполнением повинностей в барщине и выступал в качестве суда первой инстанции. Местная администрация должна была сообщать обо всех важных деталях в центральный офис.
Интересно и другое: несмотря на свою безусловную жестокость и авторитарный характер, Морозов не был крепостным. Напротив, он даже всеми силами сопротивлялся введению крепостного права. Судите сами: Крестьянский налог не составлял решающей части его доходов. Большая часть денег, насколько можно судить, поступала от торговли. Более того, имея такое количество крестьян, он мог собрать с них гораздо меньше, чем другие феодалы. Известно, что Морозов заманивал домохозяев на свои земли, давая им на время полное освобождение от налогов и других поборов. Иногда соседний мелкий землевладелец со своими жалкими десятью метрами мог быть беднее крестьянина, который жил за «сильным человеком». И взимание налогов с десяти человек — это не то же самое, что взимание налогов с десяти тысяч человек. Жить в вотчине такого магната, как Морозов, было явно лучше: ты платил меньше, мог легко получить кредит, а также был защищен от других влиятельных или просто наглых людей. Поэтому крестьяне бежали не на Дон, а в крупные феодальные владения бояр. В свою очередь, дворяне, составлявшие основу ополчения в Московской Чардомани, неоднократно требовали от государства запретить этот переход, то есть фактически ввести крепостное право. Под давлением дворянства магнаты в конце концов были вынуждены уступить, такова была цена верности армии в мятежное время. Но даже после указа 1649 года, официально положившего конец введению крепостного права в России, конкретные механизмы поиска и возвращения беглых к прежним владельцам были введены не ранее чем через десятилетие. И здесь, конечно, замешан Морозов.
