8 (20) октября 1827 года в бухте Наварино в Ионическом море произошло морское сражение между союзным флотом (Россия, Великобритания и Франция) и турецко-египетским флотом.
Секретный пункт прямо указывал, что командиры эскадрилий не должны принимать чью-либо сторону в конфликте. Однако назначение сэра Эдварда Кодрингтона командующим объединенным флотом не давало никаких надежд на это. Британский вице-адмирал был известен как ярый сторонник независимости Греции, хороший моряк и бесполезный дипломат. Это, по сути, гарантировало, что объединенная эскадра вступит в войну, если не сможет выполнить требования Лондонского соглашения. Возможно, именно поэтому командующий французской эскадрой контр-адмирал Анри Готье де Риньи был расстроен тем, что ему пришлось подчиниться Кодрингтону, в то время как командующий русской эскадрой контр-адмирал граф Логин Гейден согласился безоговорочно.
Как и ожидалось, Турция отвергла Лондонское соглашение. Чтобы продемонстрировать серьезность намерений трех держав, в начале октября 1827 года объединенный флот подошел к бухте Наварино, базе операций турецкого флота, который поддерживали египетская и тунисская эскадры. Соотношение сил было, как правило, в пользу турок, чей флот состоял из 90 кораблей с примерно 3500 орудиями. Правда, среди этих кораблей было всего три линкора, и почти треть кораблей были вооруженными торговыми судами с довольно слабой артиллерией. В этом отношении союзники имели преимущество. В их флоте было десять линкоров — четыре русских, три британских и три французских — с 70-80 орудиями на каждом. Хотя общее количество орудий союзников не превышало 1300, это были в основном крупнокалиберные орудия, которыми управляли более дисциплинированные и лучше обученные артиллеристы.
Ибрагим Паша, командующий турецким флотом, также знал о потенциальном преимуществе союзников. Британские корабли уже несколько раз вынуждали турецкие суда отказаться от попыток прийти на помощь сухопутным войскам, которые потерпели первые поражения после решения союзников вмешаться в войну. Ибрагим-паша был оставлен в Наварин-Бей и, по большому счету, попал в ловушку. Турецкий адмирал мог рассчитывать только на поддержку огнем береговых батарей. На берегу находилось 165 орудий: большинство из них — в крепости Наварино, остальные — в укреплениях на острове Сфактерия.
Наваринская бойня
Столкновение союзной эскадры с турецким флотом в бухте Наварино рассматривалось лишь как демонстрация силы. Выполняя этот секретный пункт Лондонской конвенции, сэр Эдвард Кодрингтон, как он настаивал в то время, намеревался лишь заставить Порту прекратить военные действия, направив свои корабли против турок. Вполне вероятно, что вице-адмирал Кодрингтон, чтобы избежать конфликта, приказал русской эскадре войти в бухту последней, когда там уже были бы англичане и французы.
События стали разворачиваться совсем не так, как планировал сэр Эдвард Кодрингтон. Когда французские и британские корабли уже находились в бухте Наварино, а русские только начали входить в бухту, турецкий брандер, на который в качестве статиста отправился британский офицер, внезапно начал стрелять. Задача британского офицера была проста: он должен был потребовать, чтобы турки отвели свой брандер подальше от кораблей союзников, чтобы не создавать угрожающей ситуации. Но один из членов экипажа османского корабля растерялся и убил посланника выстрелом из ружья. Очевидно, у турок просто сдали нервы. Это оказалось роковым моментом для всего их флота.
Поначалу казалось, что битва складывается в пользу турецких моряков. Им удалось использовать свое значительное преимущество в количестве боевых кораблей и заставить каждый из кораблей союзников сражаться с тремя, четырьмя или даже пятью османами. Например, британский флагманский корабль «Азия» под флагом контр-адмирала Кодрингтона оказался в таком сложном положении. Хотя ему удалось довольно быстро вывести из строя крупные турецкие корабли, стоявшие непосредственно перед ним, огонь с малых кораблей, стрелявших через бреши в линии фронта, был чрезвычайно ожесточенным.
Российский флагманский корабль «Азов», которым командовал капитан I ранга Михаил Лазарев, вскоре оказался в аналогичном положении. Ему пришлось иметь дело сразу с пятью противниками! О том, насколько сильным был их огонь, можно судить по этому факту: В ходе боя русский линкор получил 153 пробоины, семь из них — ниже ватерлинии. Как позже сообщили опытные моряки, турки были разочарованы неизвестной причиной решения стрелять не по корпусам союзных кораблей и фрегатов, а по парусам. Такая техника хорошо подходит для маневренного боя, но когда бой ведется между почти неподвижными кораблями, она гораздо менее эффективна.
Когда артиллеристы союзников сосредоточили свой огонь на корпусах турецких кораблей, сражение вскоре достигло естественного перелома. Несколько крупных турецких кораблей были почти полностью уничтожены и подожжены, а выпущенные по ним снаряды союзников не позволили им потушить пожары. Более того, российские моряки использовали любую возможность, чтобы нанести урон противнику. Например, когда один из турецких кораблей, обстреливавших британскую «Азию», неосторожно повернулся кормой к «Азову», последний немедленно открыл огонь из четырнадцати русских орудий. Очень скоро вся корма «Турка» была разобрана, загорелась и взорвалась.
Школа будущих адмиралов
Четырехчасовое сражение закончилось победой союзного флота. Ни один британский, французский или русский корабль не был потерян, хотя многие потеряли свои мачты и имели большие пробоины в корпусе. Людские потери были невелики: всего 191 человек на всех 27 кораблях союзной эскадры был убит и 564 ранены. Турки понесли лишь многотысячные потери, а из девяти десятков кораблей более шестидесяти были либо уничтожены, либо выброшены на берег. Фактически, турецкий флот, выступивший против греков, был уничтожен: он не мог продолжать свои операции, так как уцелели только небольшие и плохо вооруженные корабли.
Помимо чисто материальных потерь, турки также потеряли военный и дипломатический вес. Египетский флот, который ранее поддерживал их, воздержался от подобных действий в будущем, что оказалось очень дальновидным. В русско-турецкой войне 1828-29 годов порт потерпел тяжелое поражение после битвы при Наварино. И это несмотря на то, что эта война фактически была результатом победы в Наваринской бухте. Разгневанный поражением своего флота, турецкий султан Махмуд II заблокировал проход русского флота через Босфор и призвал своих подданных к «священной войне». Он проиграл и в итоге был вынужден признать все территориальные завоевания России на Кавказе и в восточной части Черного моря и полностью принять условия Лондонской конвенции 1827 года.
Для российского флота победа в Наваринском сражении стала одной из величайших в XIX веке и отличной школой для молодых моряков. Среди них были три впоследствии легендарных адмирала, служивших в Азове, герои первой обороны Севастополя — Павел Нахимов, Владимир Истомин и Владимир Корнилов. Все трое были награждены за свою службу: Нахимов стал лейтенантом и кавалером ордена Святого Георгия IV класса, Корнилов — лейтенантом и кавалером ордена Святой Анны IV. Сам «Азов» стал первым в истории российского флота кораблем, удостоенным высшей награды — кормового флага и Георгиевского вымпела, а его капитан Михаил Лазарев получил звание вице-адмирала и три ордена: греческий, британский и французский.
УЛЬТИМАТУМ ИБРАГИМ-ПАШЕ
Из слухов, доходящих до нас из всех стран, и из достоверной информации, которую мы получаем, следует, что многочисленные отряды вашей армии рассеялись в разных направлениях в западной части Мории, намереваясь бросить ее, сжечь, истребить, выкорчевать деревья, лианы и всю растительность и, одним словом, превратить эту землю в полную пустыню.
Нам также сообщили, что была организована экспедиция против графств Майна, и что некоторые войска были поспешно введены.
Все эти чрезвычайно жестокие действия происходят, так сказать, на наших глазах и в нарушение перемирия, которое ваше превосходительство обещали своим честным словом не нарушать до возвращения ваших посланников. В нарушение этого перемирия, в силу которого вашему флоту было разрешено вернуться в Наварин 26 сентября прошлого года.
Нижеподписавшиеся находятся в болезненной необходимости сообщить Вам, что такой поступок с Вашей стороны и такое чрезвычайное нарушение Ваших обещаний ставят Вас, благороднейший государь, вне законов наций и вне существующих договоров между высокими дворами союзников и Оттоманской дверью. Кроме того, нижеподписавшиеся добавляют, что грабежи, которые вы предписываете в настоящее время, полностью противоречат благу вашего государя, который может потерять из-за этих грабежей важные преимущества, которые Лондонский договор предоставляет Греции. Нижеподписавшиеся просят Ваше Превосходительство ответить быстро и твердо и указать Вам на угрожающие последствия Вашего отказа или уклонения.
Контр-адмирал граф Хайден,
Контр-адмирал Шавалье де Риньи
ГЕРОИ «АЗОВА»
В Наваринском сражении линкор «Азов» вел ожесточенный бой с пятью кораблями противника одновременно. Вот как описал это контр-адмирал Л.П. Гей-ден в докладе Николаю I. Корабль «Азов». Находясь в окружении противника, он оказал большую помощь британскому адмиралу, сражавшемуся с кораблем в 80 орудий под флагом Мухарембека, ибо когда последний повернул против кормы «Азова» из-за сломанного шпринга, 14 орудий были немедленно отделены в этом деле от левого борта и действовали с таким успехом около получаса, Когда в корме и рубке вспыхнул пожар и люди сделали все возможное, чтобы погасить его, сильный огонь от снарядов «Азова» разрушил их намерения, так что вражеский корабль вскоре был охвачен пламенем и окончательно взорван.
К заслугам капитана Лазарева я должен добавить, что строгая дисциплина, ежедневные артиллерийские учения и порядок, в котором всегда содержались офицеры, были тому причиной, и именно им я обязан тем, что корабль «Азов» так успешно победил и уничтожил врага. Сильным огнем она потопила два больших фрегата и корвет, вывела из строя корабль с 80 орудиями, который сел на мель и был окончательно взорван, уничтожила двухпалубный фрегат, на котором был флаг главнокомандующего турецким флотом Тахир-паши, и который был сожжен на следующий день, убив и ранив, по словам паши, от 600 до 500 человек команды».
О его поведении во время боя П.С. Нахимов писал в письме своему другу Михаилу Рейнеке: «Я до сих пор не знаю, какая честь у нашего капитана. Надо было видеть его во время сражения, с какой осмотрительностью, с каким самообладанием он командовал повсюду. Но у меня нет слов, чтобы описать все его похвальные деяния, и я уверен, что в русском флоте не было такого капитана.
На «Азове» во время боя появились будущие флотоводцы.
Золотарев В.А., Козлов И.А. Три века российского флота, XIX — начало XX века. МОСКВА, 2004 http://militera.lib.ru/h/zolotarev_kozlov2/08.html
ПОСЛЕ МОЛЕБНА ЛЮДЯМ ДАЛИ ПО ЧАРКЕ РОМА
Значок был вручен именно 6 мая. Поблагодарив Всевышнего за славную победу, которая спасла нас от разрушительного пожара, я спустился в хижину к раненому брату. Слава Богу, его рана оказалась неопасной. Там священник читал панихиду по умершему, врач отрезал ногу раненому, пьяный кричал «ура», а секретарь бежал к больному. Порадовавшись за раненых и бойцов на участке приседаний известию о победе, я побежал в хату. Было уже темно. Это был прекрасный вечер, штиль был идеальным, и ничто не омрачало ясного неба, в то время как вокруг перевала происходили такие ужасные вещи. Собравшиеся офицеры расцеловали друг друга, как братья, и радость от того, что все они целы и невредимы, была велика. Я вообще был очень счастлив в тот день, и я не могу описать чувство, которое на меня нашло. Меня особенно порадовал боевой дух наших храбрых моряков, которые сражались с огромным мужеством, и поразила верность, которую они проявили по отношению к своим офицерам.
В половине седьмого на борт поднялся офицер графа Гейдена, чтобы поздравить капитана и офицеров с победой и поблагодарить их от имени адмирала за быстрое взятие этого места и славное использование пушек. Корабль «Азов» потерял много людей и получил повреждения корпуса. У нас также есть несколько убитых и раненых.
После молитвы мужчинам дали по стакану рома и велели идти к своим орудиям, где, съев сухой хлеб, они легли спать, оставив у каждого орудия по два охранника. Офицеры же собрались в доме капитана, радовались спасенному жаркому и провели очень приятный час за веселым ужином. Капитан разделил нас на две смены и поставил во главе каждой смены штабного офицера, который должен был следить за порядком на корабле и несением вахты. Я заступил на первую вахту перед полуночью; остальные отправились к своим орудиям, чтобы отдохнуть. Мы же, осмотрев стражников, собрались в джуте, чтобы полюбоваться необыкновенным и великолепным зрелищем. На всех кораблях объединенного флота стреляли пушки, непрекращающиеся маневры уклонения в гавани бороздили залив и вызывали всевозможные крики со стороны гвардейцев. «Кто гребет?» — кричали французы. кричали французы. на британские корабли. на британские корабли. Все это смешивалось со стрельбой и иногда заглушалось грохотом горящих турецких лодок или громовым шумом внезапного взрыва. Все эти звуки непрестанным эхом разносились по горам, освещаемые ярким пламенем горящих вражеских кораблей, разбросанных на прибрежном мелководье и отражающихся в спокойных водах залива, который был полон мертвых и утонувших, тщетно искавших убежища в плавающих обломках разрушенных кораблей. Во время моего дежурства, с семи вечера до полуночи, последовательно последовало семь взрывов. В отчаянии турки подожгли свои собственные корабли. В каждом случае огонь распространялся по всему кораблю, раскаленные пушки загорались от чрезмерного жара, и вскоре следовал взрыв. Все, что находилось над камерой Кройта, было поднято в воздух, а остальное сгорело в воде.
Автор записей, Александр Петрович Рикачев, поступил в Морской кадетский корпус в 1816 году в возрасте тринадцати лет с отличным образованием и сразу же был зачислен в мичманы. В 1827 году он принял участие в битве при Наварино в звании лейтенанта (на борту корабля «Гангут»). За проявленный героизм он был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени с лентой. В 1877 году в Кронштадте вышло посмертное издание записок А.П. Рикачева.
Ультиматум
E. Кодрингтон
Русская эскадра под командованием контр-адмирала Л.П. Гейдена была объединена с эскадрами Англии и Франции у острова Закинф в Ионическом море 1 октября. Командующим объединенной эскадрой стал английский вице-адмирал Э. Кодрингтон. Он много лет служил под командованием адмирала Нельсона и считался умным политиком и хорошим флотоводцем. Турецко-египетский флот находился у западного побережья полуострова Пелопоннес, в Наваррском заливе.
Адмиралы обеих сторон и не думали о драке. По прибытии в Наварино союзники направили командующему турецкой армией и флотом Ибрагиму-паше письмо с требованием прекратить военные действия и акты насилия в отношении греческого населения. Ответ не был получен. Ибрагим-паша сделал вид, что ничего не получил. Военный совет союзной эскадры решил войти в гавань, встать на якорь перед турецкими кораблями и заставить Ибрагима-пашу пойти на уступки в его присутствии.
Эскадра союзников состояла из 26 кораблей, включая 10 линкоров. Турецко-египетский флот имел более 70 флагов. Они стояли в три ряда и образовывали сжатый полумесяц. Узкий вход в бухту и фланги вражеской эскадры были защищены береговыми батареями (165 орудий) и бригадами. Слабость этой эскадры заключалась в том, что в ее составе было всего три линкора. Общее количество орудий у него было примерно на тысячу больше, чем у эскадры союзников. Подробнее об артиллерии парусных кораблей.
Однако это были орудия среднего и малого калибра, которые даже при таком численном превосходстве не могли конкурировать с крупнокалиберной артиллерией союзной эскадры. Кроме того, с кораблей третьей линии было очень трудно вести огонь из-за их большой дальности, плохой видимости в дыму и боязни попасть в собственные корабли. В целом, однако, турецко-египетская эскадра была сильной и хорошо расположенной, так что нельзя говорить о полном превосходстве какой-либо из сторон.
Наваринское сражение
Турки тоже не вступали в войну. Они позволили эскадрам Англии и Франции войти в бухту, пройдя мимо береговых батарей и бросив якорь в непосредственной близости от своих кораблей. Флагманский корабль Кодрингтона «Азия» столкнулся сразу с двумя флагманами — турецким капитаном Беем Тагир-пашой и египетским адмиралом Могорем Беем. Англичане отправили к туркам посланника с вежливой просьбой отодвинуть турецкий бриг в сторону (вне опасности), но турки не выдержали и начали обстрел сначала посланника, а затем и кораблей союзной эскадры. Началась битва за Наварино.
Битва при Наварино С картины английского художника Томаса Луни.
В этот момент русская эскадра только входила в бухту и подвергалась обстрелу артиллерии и береговых батарей, а также атакам турецких кораблей. Критическая ситуация сложилась и для британского адмирала Э. Кодрингтона. Его корабль «Азия» был обстрелян двумя флагманами противника и несколькими кораблями второй линии. Ее бишань-мачта была разбита, а несколько орудий замолчали. Масштабы ущерба быстро увеличивались.
В этот момент подошел «Азов» и немедленно вмешался в бой. Вскоре после этого корабль Тайир-паши был выброшен на берег, а корабль Могорем-бея сожжен. Несколько кораблей второй линии, находившихся поблизости, были потоплены. В то же время «Азов» был вынужден сражаться с пятью врагами одновременно. В них бросали винтовочные выстрелы, картечь, зажигательные пули, ножи и даже осколки железа и ножей, которые разъяренные турки всаживали в свои ружья. Они сражались с мрачным ожесточением до последней возможности, предпочитая смерть поражению.
Схема битвы при Наварино
На «Азове» вспыхивали пожары, появлялись одна новая пробоина за другой. Только с приближением большего количества российских кораблей ситуация в Азовском море улучшилась. Но 24 погибших, 67 раненых, разрушенный такелаж и якоря, а также 153 пробоины, 7 из которых под водой, показывают, через какой ад пришлось пройти кораблю. По рассказам очевидцев — участников Наваринского сражения, русские моряки сражались самоотверженно. Каждый из них работал за четверых, и их сила, казалось, увеличивалась с усталостью. Их ничто не пугало, величайший ужас вызывал величайшее мужество. И ни один выстрел не попал в цель.
М.П. Лазарев
Офицеры вдохновляли своих подчиненных личным примером. Среди отличившихся на Азове были лейтенант П.С. Нахимов, прапорщик В.А. Корнилов и прапорщик В.И. Истомин. Экипаж всех наших кораблей продемонстрировал мастерство, спокойствие и самообладание в бою и действовал умело, мужественно и слаженно. Особое признание получили усилия командира «Азова» М.П. Лазарева (о его участии в открытии Антарктиды читайте здесь). За боевые заслуги линкор «Азов» впервые в российском флоте был награжден Георгиевским хвостом и флагом. Корабль стал гарнизоном. Многие старшие офицеры получили русские, английские и французские награды. Подробнее о внешнем виде и боевых традициях морской гвардии России читайте в статье «Морская гвардия — беззаветная преданность Отечеству».
Битва при Наварино закончилась в 1820 году, при этом было уничтожено до 60 вражеских кораблей. В течение ночи почти все оставшиеся корабли и транспорты были сожжены. Потери противника составили более 8 тысяч человек. В одной союзной эскадре погибли 8 офицеров и 171 матрос, около 600 человек были ранены.
Итоги
Поражение турок было заранее запрограммировано двумя серьезными ошибками их руководства. Во-первых, они позволили британской и французской эскадрам беспрепятственно войти в бухту. Во-вторых, их артиллеристы стреляли в основном по лонжеронам и такелажу, что считается эффективным только в бою с движущимися парусами. Эскадра союзников стреляла из пушек по корпусам кораблей, нанося гораздо больший ущерб.
Битва при Наварино по картине С.В. Пена
Первоначально британские правители не хотели ослаблять Турцию, так как это означало усиление России. Поэтому победу в Наваринском сражении стали называть «случайной». Можете ли вы представить себе что-нибудь более унизительное для британских моряков, проливших кровь в том сражении? Вскоре Конрингтон досрочно вышел на пенсию. Он оказался хорошим адмиралом, но бездарным политиком. Но эти интриги правящих кругов Англии не должны бросать тень на английских матросов и офицеров, которые самоотверженно выполняли свой долг в той тяжелой и кровавой битве.
Египет сделал правильные выводы из этой битвы. Она прекратила военную помощь Турции. Учитывая многочисленные поражения, которые Турция потерпела в результате этого, это было очень дальновидное решение. Греция оставалась колонией Турции.
Великобритания и Франция быстро восстановили хорошие отношения с Турцией, пообещав ей материальную помощь и обвинив русских. Напомню, что эскадра союзников была отправлена в Средиземноморье по инициативе России.
Турция, естественно, рассердилась и начала точить свой нож. Султан отказался от всех договоров с Россией, запретил нашим кораблям проходить через черноморские проливы и призвал своих подданных вести «священную войну» с русскими. Из-за этих действий Порты император Николай I объявил войну Турции в апреле 1828 года (через 5 месяцев после битвы при Наварино). Только после нашей победы в этой войне Греции была предоставлена автономия.
А теперь самый интересный вопрос: как насчет России? Наша страна ничего не выиграла от битвы при Наварино, кроме того, что она спровоцировала новую войну с Турцией. Тем не менее, мы уделяем гораздо больше внимания битве при Наварино, чем любому другому сражению отечественного парусного флота. Наши славные адмиралы с их важными для страны победами просто покоятся в тени Наварино. Я ни в коем случае не хочу сказать, что мы должны забыть героев той битвы. Но, возможно, нам следует лучше знать историю флота, тогда мы сможем более объективно оценить каждое событие и отдать должное его героям.
При подготовке данной статьи были использованы следующие материалы:
- Веселаго Ф.Ф. Краткая история русского флота. Санкт-Петербург. 1893 г.
- Кладо Н.Л., Дитерихс. Записки по военно-морской истории. Санкт-Петербург. 1906 г.
- Боевая летопись русского флота. Москва. 1948 г.
- Доценко В.Д. Мифы и легенды российского флота. 2000 г.
- Дважды Краснознаменный Балтийский флот. Изд. 2. Москва. 1978 г.
Наверняка вы читали о Наваринской битве и составили собственное мнение. Напишите об этом в комментариях. Это будет интересно для всех!
Автор: Владимир Додонов
После боя
Утром 21 октября Тахир-паша прибыл на борт британского корабля «Азия», и адмиралы союзников вручили Ибрагиму-паше меморандум. Союзники утверждали, что флот вошел в гавань без враждебных намерений и что они лишь требовали от османов выполнения условий Лондонского договора. Сражение было спровоцировано турками, и англо-французская эскадра не собиралась открывать огонь, если только османы не были настроены враждебно. Инициатором драки была противоборствующая сторона. Если бы турки сейчас открыли огонь — даже если бы это был всего лишь мушкетный выстрел — они потопили бы всю османскую эскадру и уничтожили бы вражеские береговые батареи и форты. Если к концу дня на стенах Наварина будет поднят белый флаг, то хорошие отношения, нарушенные накануне, могут быть восстановлены. Тахир-паша ответил, что должен передать свои требования Ибрагиму, и уехал по суше, но вскоре вернулся и согласился выполнить условия союзников.
25 октября англо-французская эскадра покинула бухту Наварино. Турецкий флот потерял в сражении около 60 кораблей и лодок различных классов. Кодрингтон оценил потери живой силы противника в 6 000 убитых и до 4 000 раненых. Союзники потеряли 174 человека убитыми и 475 ранеными. Многие моряки, участвовавшие в сражении, были временно оглушены четырехчасовым обстрелом, но их слух был восстановлен в течение нескольких дней.
Согласно британским записям, большие потери среди турецких кораблей частично объясняются военно-морскими правилами Османской империи, согласно которым ни один корабль не имел права сдаваться — и действительно, ни один не сдался. На борту кораблей экипажи обнаружили моряков, прикованных цепями к своим «рабочим местам». На затонувших кораблях этих моряков сжигали заживо или загоняли на дно моря.
В эти объяснения трудно поверить. Понятно, что Османские ворота были деспотическим государством, но простая логика противится подобным описаниям. Во время боя экипажам приходится как-то перемещаться по кораблю — они не гребцы на галерах, которые остаются на одном месте, выполняя монотонную работу. Другое объяснение кажется более правдоподобным: на османских кораблях не было медицинской службы, поэтому моряки, раненные в бою, вскоре попадали в раздел «погибшие». Только с пленными турками обращались нормально.
Значение Наваринской битвы
Сражение в бухте Наварино произошло во время кризиса и, как говорят, спасло греческую революцию. Османский флот был выведен из Греции и не мог пополнить сухопутные части или пополнить запасы боеприпасов. Но армия Ибрагима-паши, блокированная по суше, никуда не пошла и забаррикадировалась в различных цитаделях на Пелопоннесе. Они были освобождены только в 1829 году, после прибытия в Грецию французской сухопутной экспедиции.
Весть о сражении достигла Лондона 29 октября, а Константинополя — 2 ноября. В тот же день послы России, Англии и Франции принесли султану официальные извинения. Французские газеты узнали о сражении только 8 ноября, а русские — три дня спустя.
Реакция на битву была неоднозначной. Фондовый рынок решил, что начинается общая война против Турции, и фондовый рынок начал расти. В основном это касалось торговли с Египтом: брокеры и торговцы пытались сохранить свои деньги. Египетский правитель Мехмет Али воспринял известие о сражении совершенно спокойно. «Я заранее предупредил вас о последствиях!» — сказал он, не ясно, кого он имеет в виду — султана или его союзников. Самое интересное событие произошло 9 ноября. Рейс-Эффенди (премьер-министр Египта) предстал перед британским адвокатом в Александрии и на основании меморандума Кодрингтона, который он процитировал почти дословно, сделал следующее предложение: битву при Наварино следует считать ошибкой союзников, а Британия должна выплатить Порте компенсацию в размере 30 миллионов реалов, поскольку британский адмирал командовал объединенным флотом. Чиновник даже представил смету, на основании которой была определена эта сумма. Разумеется, на следующий день он получил отказ, и послы союзников в Константинополе повторно обратились к султану с просьбой признать Лондонский договор. Султан отказался. Наконец, 8 декабря послы покинули Константинополь, а Турция в отместку денонсировала Аккерманскую конвенцию 1826 года, что впоследствии привело к русско-турецкой войне 1828-1829 годов.
«Греческий проект» России
В 1453 году свирепый турецкий султан Мехмет II вторгся в Константинополь. Великая культурная трагедия была завершена. Второй Рим, пережиток античной славы, который все еще был блестящим культурным центром и столицей мировой ортодоксии, пал. Он на тысячелетие пережил первый Рим, который пал под натиском западных варваров, но и он был разрушен натиском восточных варваров. Оставшиеся разрозненные части некогда великой Византии также стали частью Османской империи в течение следующих двух десятилетий. Греки потеряли свою независимость на многие века.
Первая серьезная попытка вернуть свободу и государственность потомкам греков была предпринята Россией в правление Екатерины II. Греческий план», разработанный князем Г.И. Потемкиным, предусматривал восстановление империи со столицей в Константинополе. Второй внук Екатерины был даже назван в честь этих планов. Константин Павлович должен был взойти на древнегреческий престол в качестве преемника Константина XI Палайолога (Драгаша), который геройски погиб при защите города.
Однако волюнтаристский план не учитывал скрытое и явное противодействие европейских держав усилению позиций России на Балканах; кроме того, он был основан на идеализации готовности греков бороться за свободу. Реальность была далека от истины.
Граф А.Г. Орлов-Чесменский призвал жителей Пелопоннеса к борьбе против османского владычества во время Архипелагской экспедиции (1769-1774), но был глубоко разочарован, когда не нашел среди повстанцев новых Мильтиадов, Леонидов и Фемистоклов. Он оправдывал свою неудачу тем, что «греки привыкли бояться турок».
Конечно, герой битвы при Кесмене во многом винил революционеров за их собственные ошибки в организации военных действий и ложно обвинял греков в трусости. Однако их способность сражаться с регулярными турецкими частями была очень слабой.
К 1821 году, когда греки уже сами подняли восстание, ситуация в значительной степени изменилась. Согласно одному из пунктов Кючук-Кайнарджийского мирного договора (1774), кораблям греческих купцов, находившимся под контролем турецкого султана, было разрешено плавать под российским флагом. Вооружив многие из них пушками, превратив таким образом торговые суда в почти полностью оснащенные боевые корабли, революционеры быстро создали военный флот, который стал очень важным фактором в их успешных действиях против турок.
Решимость греков бороться за освобождение от четырехвекового ига также значительно возросла. А Османская империя, чьи войска неоднократно терпели унизительные поражения от русских армий, уже не казалась такой сильной и грозной. В сердцах потомков греков зажглось пламя патриотизма. Многие богатые купцы жертвовали крупные суммы, иногда почти все свое состояние, на нужды армии и флота.
Ненависть к угнетателям достигла точки кипения! Ненависть привела к ярости и жестокости: после вторжения в пелопоннесский город Триполица (столица Мории) было убито, по оценкам, 8-10 тысяч турок и евреев, включая женщин и детей.
Попытки султана подавить восстание своими силами не увенчались успехом. И тогда, в 1824 году, он обратился за помощью к своему могущественному вассальному правителю Египта Мухаммеду-Али. Незадолго до этого египетский паша реформировал армию по европейскому образцу и нанес ряд поражений турецким войскам. Он получил фактическую независимость от своего номинального главнокомандующего, но не отказался от поддержки, соблазнившись обещанием султана передать паше определенные территории в Сирии.
Объединенная эскадра
4 апреля (по новому стилю) 1826 года представители Англии и России подписали в Санкт-Петербурге дипломатический протокол, признающий права Греции на независимость. Однако при одном условии: она должна платить дань султану и подчиняться его верховной власти. Этот протокол был позже подписан Францией.
Чтобы обеспечить его выполнение, две державы заключили соглашение, известное как Лондонская конвенция (подписана 6 июля 1827 года). Секретный пункт конвенции предусматривал военное вмешательство в конфликт между Грецией и Турцией при условии, что последняя откажется от посредничества в мирном урегулировании между тремя державами.
Реализация секретного положения заключалась в развертывании объединенной эскадры к греческому побережью. Общее командование принял контр-адмирал Эдвард Кодрингтон. Он был самым старшим из трех адмиралов союзников и воевал под началом легендарного Горацио Нельсона. Русским отрядом командовал контр-адмирал граф Логин Петрович Гейден, а французским — контр-адмирал граф Анри де Рини.
Когда союзники приблизились к Пелопоннесу, они попытались договориться с Ибрагимом-пашой. Он был расквартирован в крепости Наварин. Однако турки саботировали переговорный процесс, ссылаясь на якобы отсутствие своего командира. Они не были готовы принять ограничение свободы действий и вели себя враждебно и вызывающе.
Затем Кодрингтон предупредил их представителей, что, в соответствии с Лондонской конвенцией, он не позволит турецко-египетскому флоту покинуть бухту Наварино, чтобы помешать им продолжать военные действия против греков.
В целом, руководство эскадрилий союзников пыталось избежать боя. Однако, не получив вразумительного ответа, они решили войти в бухту, где стояли на якоре турецкие и египетские корабли, и продолжить переговоры с позиции силы.
Стоит пояснить важный момент: несмотря на количественное преимущество, турецко-египетский флот явно уступал по боевой мощи англо-русско-французской эскадре, в составе которой было 10 линкоров против трех турецких.
Пять египетских фрегатов несли по 64 орудия (что примерно соответствовало количеству орудий небольшого военного корабля). Более крупные орудия фрегатов стреляли из 24-фунтовых пушек (около 11 кг), в то время как главный калибр линкоров состоял из 36-фунтовых пушек (16,3 кг).
Учитывая гораздо меньшую толщину флангов фрегата, его шансы в бою против линкора были довольно малы. По этой причине среди моряков существовало неписаное джентльменское соглашение: линкор не будет стрелять по фрегату. Если только сам фрегат не открыл по ним огонь первым.
Помимо трех британских, четырех русских и трех французских линкоров, союзники имели еще 9 фрегатов (3 британских, 4 русских и 2 французских), 2 корвета (британский и русский), 4 британских брига, 2 французские галеры и английский шлюп. Всего насчитывается 28 флагов. Общее количество орудий — 1298 (456 британских, 490 русских и 352 французских).
Турецко-египетский флот включал, помимо трех турецких линкоров и пяти египетских фрегатов с двумя батареями, еще 15 фрегатов (турецких), 26 корветов (18 турецких и 8 египетских), 11 бригов (4 турецких и 7 египетских) и 5 или 6 батарей (точных данных нет). Общее число кораблей составляло 65 или 66. Их 2106 орудий были дополнены орудиями береговых батарей (165 стволов).
Ибрагим-паша, главнокомандующий сухопутными и военно-морскими силами, находился на побережье. Тем же флотом, стоявшим на якоре в бухте Наварино, командовал его египетский коллега Мухаррем Бей, младшим флагманом которого был турецкий капудан Бей Тагир Паша.
Полная виктория
Битва при Наварино, пожалуй, редкий в истории пример взаимопонимания между союзниками, их глубокого уважения друг к другу и готовности рисковать жизнью ради других. Поэтому было бы неправильно говорить о решающем вкладе русской эскадры в общую победу.
Надо отдать должное и соперникам. Турки и египтяне сражались храбро, с яростью, неистовством и даже фанатизмом. Стремясь нанести врагу как можно больший урон, они заряжали свои пушки всем имеющимся в их распоряжении железом, даже ножами. Когда не оставалось другого способа отбиться, они поджигали свои корабли и старались приблизить их к кораблям противника, чтобы пламя перекинулось и на них. По крайней мере, они не должны бросать свои корабли врагу.
Почему же тогда они потерпели такое страшное поражение и потеряли почти весь свой флот, находившийся в Наваринской бухте, не потопив ни одного русского, английского или французского корабля? На это есть несколько причин. Союзники изначально имели превосходство в морской артиллерии, хотя турки имели преимущество в общем количестве орудий, сильной позиции и поддержке береговых батарей.
В обучении и дисциплине европейские моряки превосходили турок и египтян. Сама бухта была слишком мала, и турки не могли использовать свои более чем в два раза превосходящие по численности корабли для окружения и окружения противника. Более того, они даже не могли ввести в бой все свои корабли, так как из-за узости стояли в три линии.
Турки и египтяне стреляли в основном по такелажу, что считалось целесообразным, когда вражеские эскадры находились в движении, но не имело смысла, когда корабли стояли на якоре. Ни при каких обстоятельствах они не должны были позволить англо-французской колонне войти в гавань без сопротивления, если только они не были готовы к компромиссу и переговорам и не были полны решимости дать союзникам решающее сражение.
Битва при Наварино очень помогла грекам в их борьбе за независимость. У противника не только не было флота, но и его положение на суше стало шатким. Террор против мирного населения теперь давался ему гораздо труднее.
Эта победа помогла поднять боевой дух отчаявшихся греков: Впервые европейские державы оказали им эффективную военную помощь, что дало им надежду на поддержку в будущем.
Однако поддержка пришла только из России. Русско-турецкая война 1828-1829 годов вскоре не послужила возрождению греческой независимости. Да и остальная Европа была совсем не в восторге от победы при Наварино. Австрийцы очень ревниво относились к растущему влиянию России на Балканах и ее поддержке православных народов, угнетаемых турками. По этой причине император Франциск I без колебаний назвал английских, русских и французских адмиралов убийцами!
Двойные стандарты в оценке этого события проявились и в Англии. Подписывая указ о награждении Кодрингтона орденом, король Георг IV написал на полях: «Я посылаю ему ленту, хотя он заслужил веревку. В 1828 году вице-адмирал был уволен со службы, и только при новом короле Вильгельме IV он вернулся на флот после его восшествия на престол в 1830 году, где в 1837 году ему было присвоено звание полного адмирала.
Графу Анри де Риньи не пришлось страдать за морскую службу, и позже он даже стал министром судоходства Франции. Но французы преуспели и в другом отношении: говоря о Наваррском сражении, они (включая их великого писателя Анатоля Франса) как бы случайно забывают об участии русской эскадры, которая, если и не внесла решающий, то наибольший вклад в общую победу.
